Книга Пленница Кощея, страница 44 – Полина Змееяд

У леса, рядом с кострищем потухшим, стояла, поникнув, Милава, а рядом Еремей. Он кругом озирался, да дивился всему, что видел. Позади них стоял Змей, и хоть в человечьем он был обличии, да тягаться с ним ни у Милавы, ни у Еремея охоты не было.

Только тут меня Кощей на траву опустил. Милава в мою сторону подалась, но тут рука длинная меня от нее закрыла. Девица назад от страха дернулась и чуть не упала, Еремей ее вовремя удержал.

Повернула я голову, и конечно же, Жердика заметила. Кивнула ему благодарно, но руку все ж попросила убрать. Милава на меня глаза подняла, слезами наполненные, Еремей же мрачно смотрел и хмурился.

— Что скажешь, Ядвига? Как наказывать будем этих прохвостов? — от веселья Кощея на лице и следа не осталось — теперь он спокойно на пленников своих смотрел.

Злилась я на воспитанницу свою, да кабы не она, может, и не встретились бы мы никогда с Кощеем. Не поднималась у меня рука строгое наказание ей назначать.

Граница Яви и Нави неизменной осталась: помнила я и пень, и луг, предзакатным солнцем залитый, что за лесом начинался. Помнила так хорошо, будто вчера только мы с Милавой по нему в лесу из деревни шли. Стояла тут моя воспитанница, голову гордо подняла, но взгляд не строптивый — благодарный. Дердал ее Еремей за руку, возмужавший на службе в Лешего: мышцы у парня так под рубашкой и перекатывались, а ходил он теперь тихо, что зверь лесной, и бегал быстро, птицу в полете мог перегнать.

— Благодарим тебя, царь Нави, Кощей бессмертный, — молвила Милава и голову склонила.

— Благодарите царицу. Кабы не ее просьба, я законы вековые ради вас нарушать бы не стал, — Кощей небрежно рукой махнул и кивнул в мою сторону.

Милава с Еремеем и мне поклонились. Смотрела я на них, и боль больше душу не тревожила. раны душевные, что она на острове далеком мне оставила, давно уж затянулись, и теперь я мысленно ее даже благодарила — кто знает, как бы жизнь повернулась, кабы не ее капризы?

— Как выйдете на границу леса, испейте сначала мертвой воды, потом живой. В деревне окажетесь — прыгайте через купальский костер. Тогда будет всем казаться, что никуда вы и не уходили, — сказала я. — И вот еще.

Махнула рукой, и куст папоротника, росший прямо под ногами, расцвел ярко-рыжим цветком.

— Возьмите от меня и от леса подарок и впредь помните его доброту, да границу не преступайте.

— Запомним, Ядвига Еремеевна, — Милава аккуратно, едва дыша, сорвала яркий цветок, он в руках ее будто живой огонь вспыхнул.

Прощаться мы не стали. Живые пошли к живым, мы же с Кощеем дождались, когда перейдут они через поле до деревни, и на коней вскочили. Надобно за сегодня к Яге наведаться — что-то она там опять со Змеем не поделила, а потом проверить, как русалки в подземных озерах устроились.

Ехали мы быстро, дорога стелилась под копыта коней, и я стала каждым деревом, каждым кустиком, каждой былинкой на собственном пути. Не казался мне больше лес пустым и мертвым, чуяла я его великую силу. И, нежный взгляд Кощея поймав, в ответ ему улыбнулась. Уж десять лет, как нашла я свой настоящий дом и вечность в нем, рядом с любимым, провести готова.