Книга Пленница Кощея, страница 34 – Полина Змееяд

Да одних глаз все ж мало, как же на эдаком чудище лететь? У него ж гребень на спине!

— Не полечу! — уперлась я, Кощей и сказать ничего не успел. — Не полезу на него. Уж прости Змей, душою ты добр, да видом уж больно непривычен.

Царь вздохнул, огляделся, заметил Марью. По глазам я видела, как придумал что-то, и волчице приказал:

— Иди по следу Милавы. Нагони, да на глаза не показывайся. Проследи, чтобы она до пещер Змеевых в целости и сохранности добралась.

Марья кивнула, голову опустила, завертелась на месте, носом в траву зарываясь. Вдруг уши навострила, пасть к небу подняла и завыла громко. А потом в лес бросилась, да и скрылась за деревьями.

— А ты коли лететь не хочешь, так оставайся тут с дружиной моей и дожидайся, пока я яс Милавой твоей вернусь, — ко мне повернувшись, молвил царь.

Как это ждать? Просто так сидеть что ли?!

Заметил Кощей мое недовольство, улыбнулся и руку протянул.

— Или полетишь?

Пришлось соглашаться. Думала я, что на спину Горынычу карабкаться придется, да не тут-то было. Сложил змей передние лапы так, что лодочка получилась, Кощей меня на руки подхватил и одним махом на чешую золотую поставил. Сам рядом запрыгнул и меня крепко к себе прижал. Не успела я и пикнуть, как взметнулись крылья перепончатые, ветер поднялся и шум такой, что уши заложило. Я зажмурилась от страха, и сама к царю еще сильнее прижалась. А ну как выпаду, что ж от меня останется? И не помру ведь, зато от либо ужасной страдать буду.

Казалось, целую вечность Змей крылами взмахивал, выше и выше поднимался. Однако же прошло лишь несколько мгновений. Когда забил в лицо свежий ветер, и грудь наполнилась прохладою странной, я решилась один глаз приоткрыть. Потом и вовсе оба распахнула на начала вокруг озираться.

Плыли мы прямо меж облаков, по голубому небу. Внизу бесконечной пеленой лес лежал, реками да ручьями исчерченный, вдали горы виднелись. Я нагнулась, думала, может Милавушку внизу разгляжу, да Кощей меня еще крепче сжал: боялся, видно, что упаду. Да и я от него отдаляться боялась, а может, и не хотела вовсе: так уж тепло мне вдруг стало, даже жарко, в руках его сильных, что и взгляд боялась поднять. А щеки алели, что яблоки наливные: благо хоть волосы по лицу разметались, да стыд мой скрывали. Лишь раз украдкой я на царя взгляд подняла. Он на меня тоже не глядел, горизонт рассматривал, дышал ровно, о чем-то своем думал. Так и летели до самых гор, слова друг другу не сказав.

Как только Змей о ровное плато в скалах ударился и снова похожим на человека стал, пошли мы все вместе к замку, прямо в пещере выточенному. Вокруг нас полозы вились огромные — никогда я таких не видывала. С зеленой чешуей, с черной, и с красной даже. Под солнцем переливались, а как ступили мы под своды каменные, загорелась их чешуя холодным пламенем, путь нам освещая.

Мне хоть и любопытно было на залы подземные глядеть, каменьями и золотом украшенные, да все же боязно. К Кощею я жалась, и хоть стыдно страх свой показывать, да все ж рядом с ним спокойнее. Он и не против как будто, сам меня под руку взял да вслед за Горынычем вглубь горы повел по пещерам, в которых от света волшебного самоцветы сверкали. Ахнула я невольно, на такую красоту глядя.

— Нравится тебе замок Змея? — спросил Кощей, с улыбкой на меня глядя.