Книга Хрущевка княжны Соколовской, страница 34 – Полина Змееяд

Я уже собиралась повести сестер в магазин и оставить мужчин разбираться с их загадочными мешками, но Владислав сам окликнул меня.

– Маргарита Алексеевна!

Мне пришлось обернуться. К моему удивлению, князь выглядел несколько смущенным то ли из-за своей грубости, то ли из-за ситуации, в которой я его застала. Продолжать разговор он не спешил, вместо этого почему-то разглядывал меня.

– В чем дело? – я усиленно старалась не рассмеяться, но судя по мелькавшей во взгляде Владислава злости, получалось плохо.

Еще бы: князь, который таскает мешки. Княжна, которая работает секретарем, а маг, способный одним взглядом убить, занимается усилением оркестра. Все это одна огромная нелепая ирония, и Владислав в его потертых джинсах – ее вершина.

– Прошу меня простить за несдержанность. Надеюсь, вы никому не расскажете о нашей сегодняшней встрече? – спросил он, все-таки вернув себе привычную невозмутимость.

Интересно, а если расскажу, насколько сильно это уронит репутацию князя в глазах других аристократов?

Я попыталась обратиться к памяти Марагриты, но ничего, кроме постулата «работать – позорно, это для нищих» выудить из нее не смогла. Впрочем, если большая часть родовитых людей до сих пор придерживается такого мнения, то, наверное, история о князе, таскающем мешки, может произвести фурор.

Мою задумчивость Владислав расценил по-своему. Раздраженно выдохнул, отчего на миг стал похож на норовистого жеребца.

– Чего вы хотите? – процедил он сквозь зубы.

– А что вы можете мне предложить? – искренне удивилась я. – На счет руки и сердца мы с вами уже выяснили. Не деньги же с вас брать, в самом деле. Не беспокойтесь, никому ничего не расскажу, – я улыбнулась, уже с большим трудом сдерживая веселье: напряжение князя, как мне казалось, ситуации не соответствовало.

Готова поклясться, при упоминании руки и сердца у Владислава дернулся глаз, но он мужественно промолчал и на шпильку не ответил.

Мы попрощались, и я снова повернулась к сестрам, которые теперь не таясь смотрели на меня. За спиной загудел мотор и машина с мешками, содержимое которых так и осталось тайной, выехала на дорогу. Марта и Марина синхронно переглянулись и снова уставились на меня.

– Странно, – пробормотала старшая, задумчиво скользя взглядом по обычному, совершенно ничем не примечательному двору. – В прошлый раз во время конной прогулки Тарковский вел себя как обычно. И про его состояние по-прежнему шушукались. Никаких слухов о том, что внезапно обеднел, не ходило.

– А что, если не обеднел, то работать совсем не может? – удивилась я, потихоньку подталкивая сестер в сторону магазина. – Мало ли какие дела? Слуга, может, ногу сломал, а нового искать некогда.

– Да ты что? Он же при фамилии, и при деньгах. Если кто узнает – его же в приличные дома перестанут приглашать. Особенно в те старые, в которых традиции чтут сильнее, чем в остальных. Святополк-Мирские, например, точно отказались бы его принимать. И графья Панины, и Берг… – начала торопливо перечислять Марта, загибая тонкие пальчики.

– И отставной генерал бы сильно разозлился, – добавила Марина. Судя по тому, что фамилию генерала она не упомянула, я и так должна была знать, о ком она говорит.

Видя серьезные лица сестер, я даже немного устыдилась своей веселости во время беседы с князем. И что вообще на меня нашло? Надо было мне еще про дурацкую выходку Марго ему припоминать! Дура.