Книга Темный Страж, страница 3 – Сиара Хартфорд

— Позволь мне сделать это, — сказала я, собрав в голосе всю возможную решимость.

Ее глаза, налитые кровью, впились в меня гневным взглядом, прежде чем она, наконец, кивнула и вытерла слезы органзовыми рукавами платья.

Так было всегда, я защищала свою драгоценную младшую сестру, и, чего бы это ни стоило, платила должную цену. Рене была на десять лет младше меня. Она была моим всем до встречи с Бастионом, и после его смерти именно она оставалась моим светом во тьме.

У нас был брат. Его имя было навсегда вписано в полотно моей скорби. Мне было четыре, и я была так рада, что стану старшей сестрой, когда родился Роми. Когда мать нашла его холодным в колыбели, я думала, что она умерла вместе с ним. Она не говорила и не ела днями. Мы с отцом делали все, чтобы продолжать жить, словно жестокий мир не нанес нам самый страшный удар. А потом однажды она поднялась, улыбнулась мне, и снова стала моей матерью. По сей день я не знаю, как она пережила ту боль утраты.

Шесть лет спустя Рене благословила нас своими писклявыми криками. Это были лучшие дни в моей жизни, я держала ее на руках, а она извивалась в моих объятиях. Я ценила каждый миг, каждое приключение, на которое мы вместе отправлялись по нашей деревне. Каждый раз, когда заплетала ее золотые волосы. Каждый раз, когда мы ускользали и крали яблоко в соседнем саду, деля его пополам, откусывая огромными кусками и смеясь до слез.

А теперь мне нужно спрятать эти воспоминания в самый дальний угол сердца, прежде чем мой мир снова рухнет так же, как в тот день, когда я потеряла Бастиона. Мне нужно было оставаться сильной еще немного, даже когда все, что знала, вырывалось из рук.

Понятия не имею, что со мной будет. Никто точно не знал, что происходит с человеческими девушками, которых каждые пять лет забирали. Мы лишь знали, что минуло уже целое столетие с тех пор, как нашу деревню обязали отдать девицу, и что имена выбирались из списка незамужних женщин от восемнадцати до тридцати лет, без детей. Девушки старались выйти замуж как можно скорее, чтобы избежать отбора, и я в том числе.

Двое стражников шагнули вперед, схватив меня за предплечья. Я выпрямила спину, почувствовав всю холодность их рук, когда меня буквально вырвали из объятий Рене.

— Эй, я не собираюсь убегать, — сказала им, но их хватка лишь усилилась. — Ради Матери, я же сама согласилась пойти.

Рене рухнула на землю, ее платье из шифона и органзы смялось под ней, а сама она рыдала, как ребенок, в то время как двое мужчин тянули меня к экипажу, стоящему у подножия помоста.

— Рене! Поднимись! — я сглотнула первые слезы, изо всех сил сдерживая их. Мне нужно было быть сильной, и, похоже, сестре нужно было, чтобы я в последний раз на нее прикрикнула. — Я люблю тебя, Рене. Ты должна жить. Живи за меня! — я попыталась вырваться из рук стражников, чтобы обернуться к ней. — Скажи матери и отцу, что я их люблю. А теперь вставай!

Прежде чем успела сказать еще хоть слово, меня втолкнули в экипаж, а дверь захлопнулась прямо перед моим лицом. Долгую минуту я могла лишь в неверии смотреть на древесные прожилки стен, запечатлевая в памяти лицо сестры, залитое слезами. Затем пообещала себе, что никогда его не забуду. Я принесла себя в жертву ради своей чудесной сестры. Той, что вытащила нашу маленькую семью из самой глубокой тьмы и снова сделала нас целыми. Я сделала это, чтобы она могла прожить ту жизнь, которую отняли у меня. Сделала это для Рене, но, если быть честной, и для себя.