Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 4 – Елена М. Рейес

— Часть моей магии всегда будет принадлежать тебе, как и должна, и она защитит тебя.

— Это не то, чего я хочу.

— Я знаю. — Она серьезно кивает. В ее фиалковых глазах вспыхивает обида, но и она быстро исчезает. — Но мне нужно было, чтобы это было у тебя. Знать, что ты всегда будешь в безопасности.

Я медленно сжимаю камень в кулаке, прежде чем опустить его в карман брюк. Это преднамеренное действие, как будто я закрываю дверь, которая никогда не должна была открываться, прежде чем сделать шаг назад.

У меня болит грудь, мое тело дрожит от силы всего, с чем я вынужден смириться.

— Ты никогда больше не увидишь меня, Люсьен, — выдавливаю я, и слова привкусом пепла застревают у меня в горле. — Пути назад нет.

Из ее фиалковых глаз катится слеза. Губы дрожат, и все же… она улыбается. Не жестоко. Не по-доброму. Это просто принятие.

— Да будет так, мой волк. Я не заслуживаю меньшего.

— Я никогда не буду искать тебя в водах, по которым путешествую.

— Точно так же, как русалки никогда не будут петь для волков.

Затем Люсьен отворачивается. Она входит в море, и вода приветствует ее, как возлюбленную. Защищая. Благоговейно. Ее неземные глаза больше не встречаются с моими, и прежде чем я успеваю произнести ее имя в последний раз, она исчезает под волнами.

Наши клятвы — это все, что у нас осталось от нашей связи.

Пусть боги однажды простят нас, и наши родословные никогда не заплатят за это…

ПРОЛОГ

АЛЬФА КАЙ

— Капитан всегда идет ко дну вместе с кораблем.

Она проводит своими острыми, светящимися ногтями вниз по передней части моих брюк, разрывая ткань и молнию ровно настолько, чтобы освободить мой член. Он высвобождается, и я весь трепещу, с набухшей головки капает, в то время как ее нос скользит по мне от разреза вниз к моему тяжелому узлу.

Там она останавливается и вдыхает мой аромат.

Ее мягкие губы — это подарок, в то время как прикосновение ее ногтей к моей коже — дрожь по всему ее телу — заставляет моего волка одобрительно зарычать. Аромат Нериссы усиливается при том, насколько близко мой зверь находится к поверхности, и естественная сладость ее лосьона приобретает более резкую нотку, когда он окружает нас.

Немного землистый. Более декадентский.

Мое тело пульсирует от желания, но я остаюсь неподвижным, поскольку обе стороны меня впитывают каждое ее движение. Мой волк гордится своей вероломной парой, и я нахожу ее действия забавными. Восхитительными.

То, как она украла у меня, а потом убежала, — это наш первобытный танец.

То, как она привязала меня к мачте корабля, — это прелюдия.

— Я умираю с голоду, мой волк, — напевает моя пара, глядя на меня из-под длинных темных ресниц. Ее фиалковые глаза прикрыты, а маленькие, но острые клыки впиваются в нижнюю губу. — Ты покормишь меня?

— Ты играешь в опасную игру, маленькое сокровище.

— Ты меня не пугаешь, Альфа.

— Я живу, чтобы защищать тебя, Нерисса Дель Маре. Я бы никогда не причинил тебе вреда.

— Тогда дай мне то, что мне нужно, Альфа Дайр.

Ее губы касаются кончика моего члена. Действие благоговейное и сладостное, в то время как жар в ее фиалковых глазах обещает болезненную расплату. Один нежный поцелуй. Одна произнесенная шепотом клятва.

— Удовлетвори мое эгоистичное желание и потребность, Волк. Это то, о чем я прошу.

Последнее слово еще не полностью слетело с ее грешного рта, как Нерисса проводит языком по набухшей головке, уделяя особое внимание щелочке, откуда стекают капельки спермы. Ее мычание от моего вкуса подобно электрическому удару по моему узлу — я пульсирую и набухаю в ее крошечной ручке, пока она не усиливает хватку. Эти нежные пальцы больше не обхватывают меня. Ее рот, растянутый на головке, выглядит непристойно.