Книга Баллада о проклятой любви, страница 115 – Стефани Гарбер

– Я думала рассказать тебе, но не хотела, чтобы ты забирал камень, – выдавила она.

Джекс резко протянул руку через стол и сжал камень в кулаке. На секунду Эванджелине показалось, что он сейчас сорвет его с шеи.

– Пожалуйста, не надо… – Все ее тело напряглось, а потом с губ сорвалась правда, которую она совсем не хотела произносить вслух: – Я просто хочу понять тебя, Джекс.

Он посмотрел на нее так, словно она совершила большую ошибку. Черты его лица смягчились от жалости, а потом он сорвал камень с цепочки.

– Джекс! – Эванджелина бросилась вслед за ним из таверны, но он передвигался слишком быстро, а она была еще слишком слаба из-за полученных ран. Ей никогда не догнать Джекса. Кроме того, какая-то часть ее и не хотела его догонять – не тогда, когда он так расстроен.

И все же Эванджелина не могла его отпустить. Она не знала, на каком расстоянии действует магия камня правды, а у нее оставался вопрос, на который она хотела услышать честный ответ. Джекс уже выходил из таверны, когда Эванджелина крикнула ему в след:

– Почему ты хочешь открыть Арку Доблестей?

Из горла Джекса вырвалось раздраженное рычание. Его шаги за дверью затихли. А затем он едва слышно произнес:

– Я вообще не хочу ее открывать.

35

Джекс не хотел открывать Арку Доблестей. Только об этом и думала Эванджелина, наблюдая за тем, как он исчезает на лестнице.

Откровение оказалось настолько неожиданным и непостижимым, что Эванджелина рухнула будто подкошенная на ближайший стул. Раны на спине снова болезненно запульсировали, а голова пошла кругом от услышанного.

Обычно Джекс виртуозно искажал правду, а не выдавал откровенную ложь, но раньше он ясно давал понять, что хочет открыть Арку Доблестей. Разве не так?

Эванджелина готова была поклясться, что именно так он и говорил, но потом вспомнила их последний разговор об арке: она тогда спросила, что ему там нужно, и Джекс ответил: «Я польщен, что тебе так небезразличны мои желания».

Она мысленно вернулась к тому времени, когда впервые узнала о существовании Арки Доблестей. Эванджелина спросила у Джекса, что она собой представляет, но он сказал, что ей не стоит беспокоиться. И никогда не утверждал, что не хочет ее открывать. В таком случае возникал вопрос: что на самом деле хотел Джекс?

На нижнем этаже пробили часы, на которых были указаны блюда вместо цифр, и стрелка, указывавшая на сидр, со скрипом опустилась к медовухе. Прямо на глазах у Эванджелины глиняная кружка превратилась в высокий бокал, наполненный искрящейся золотистой жидкостью такого же цвета, что и камень правды, который только что отобрал у нее Джекс. Тут ее пронзило осознание, такое же резкое, мощное и болезненное, как удар молнии. Джекс не хотел открывать Арку Доблестей – он хотел заполучить все четыре камня.

Тиберий сказал ей, что собранные вместе камни Арки Доблестей обладают огромной силой, а Петра намекнула, что если собрать все четыре камня, то можно будет совершать поистине невозможное. Видимо, именно этой силой и желал обладать Джекс с самого начала.

Собирался ли он вообще дать ей эти камни, чтобы открыть арку и спасти Аполлона?

Учитывая, как быстро Джекс присвоил оба камня, которые она нашла без чьей-либо помощи, Эванджелина сомневалась, что он позволит ей воспользоваться их магией. Быть может, именно в этом и крылась причина, почему Джекс не хотел сообщать Хаосу, куда они направляются? Потому что планировал оставить камни себе?