Книга Баллада о проклятой любви, страница 112 – Стефани Гарбер

По левую сторону от двери находилась лестница, по которой она только что спустилась. Возле стены стоял разожженный очаг, который она видела сверху. Там же виднелись выемки и крючки в виде веток, на которые, судя по всему, путники вешали плащи и оружие – мечи и ножи запрещалось проносить в таверну, которая располагалась справа от главного входа. Двери были открыты, и Эванджелина почувствовала аромат сладкого пряного сидра.

Сначала она подошла к необычным часам, на которые обратила внимание еще прошлой ночью. Эванджелина думала, что ей все померещилось в приступах боли, но часы оказались именно такими, как она запомнила. Яркими и расписными, с названиями блюд и напитков вместо цифр. Сейчас золотая часовая стрелка указывала на клецки, минутная – на сидр, а секундная – на медовый пирог.

Эванджелине внезапно захотелось медового пирога, но ее отвлекло кое-что другое. Прямо рядом с необычными часами на деревянной панели были вырезаны два имени: Аврора + Джекс.

Сердце Эванджелины рухнуло в пятки.

– Шпионим?

34

Эванджелина обернулась на голос Джекса. Она хотела сказать, что просто шла на запах свежего хлеба и яблочного сидра и что она совсем не беспокоилась из-за имен Джекса и Авроры, стоящих вместе, но не смогла выдавить ни звука.

Перед ней стоял Джекс в одних лишь брюках, неприлично низко сидящих на бедрах. Увидев его без рубашки, Эванджелина смутилась. Рельеф его живота казался гладким, словно мрамор. Его тело было воплощением совершенства, за исключением нескольких покрасневших следов от укусов, спускавшихся от шеи к плечу.

– Неужели это я сделала? – Эванджелина с ужасом вспомнила, как кусала его, но думала, что это случилось лишь единожды.

– Ты и правда не помнишь? – Джекс склонил голову набок, и Эванджелина готова была поклясться, что он сделал это лишь для того, чтобы она получше рассмотрела следы зубов на его коже.

Она хотела сказать, что совсем не помнит, как кусала Джекса за шею, как впивалась зубами в его плечо, но слова не шли.

– Я прикрою их. Если ты вернешь мне рубашку. – Его глаза блеснули, когда он опустил взгляд вниз, скользнул по ряду крошечных пуговиц на рубашке и спустился к ее обнаженным ногам.

Эванджелине и раньше было тепло, но теперь ее кожа запылала. Она не верила, что Джекс отберет у нее рубашку, но с ним никогда нельзя быть в чем-то уверенной.

Уголки его губ приподнялись в лукавой улыбке, и он шагнул ближе к Эванджелине.

– Раз уж мы говорим о том, чего не помним, у меня вопрос. – Он провел пальцем по ее шее и подцепил цепочку, лежавшую на груди.

Эванджелина почувствовала себя так, словно ее бросили в бочку с ледяной водой. Из-за всех последних событий она совершенно забыла, что нашла камень правды.

– Не трогай! – закричала она.

Но Джекс оказался проворнее. Он нырнул пальцами под ее рубашку и вытащил сверкающий золотой камень, сорвав с губ Эванджелины удивленный вздох.

– И что у нас тут, Лисичка? – В голосе Джекса послышались насмешливые нотки. – Это подарок от Люка?

– Нет! – ответила Эванджелина и едва не рассмеялась от облегчения, осознав, что Джекс не догадывается, что это за камень, а потом от обеспокоенного выражения его лица. – Ты что, ревнуешь меня к Люку?

– Я думал, мы прояснили это вчера. Я всегда ревную. И ты тоже, – с ухмылкой добавил он. Взгляд его скользнул к именам на стене, которые она только что разглядывала. Аврора + Джекс.