Книга Баллада о проклятой любви, страница 114 – Стефани Гарбер

– Это все ты приготовил?

Джекс удивленно приподнял бровь:

– Думаешь, я готовлю?

– Нет. Наверное, нет. – К тому же она сомневалась, что он мог приготовить столько еды. – Я просто пытаюсь понять, что это за место. – Эванджелина откусила от медового пирога, который на вкус был как сбывшаяся мечта или прекрасный сон. – Почему здесь все кажется таким необычным?

– Давным-давно, еще до падения Доблестей, на Лощину наложили чары, чтобы защитить ее от всяческих опасностей. Но магия очень часто приводит к неожиданным результатам. В случае с Лощиной заклинание стало не только оберегать это место, но и не позволяло проникнуть сюда никаким проклятиям. И помогло сохранить здесь все в первозданном виде.

– И поэтому здесь всегда подают пищу? – спросила она.

– Как по часам, – ответил Джекс, криво усмехнувшись. Он отломил кусочек хлеба длинными пальцами и отправил в рот.

Эванджелина вдруг поняла, что никогда раньше не видела, чтобы он ел что-то помимо яблок. Более того, с тех пор как они приехали сюда, она не замечала, чтобы он ел даже излюбленные яблоки. Мысли ее вновь вернулись к тому, что он сказал о Лощине – что это место, защищенное от всяческих проклятий. Она не знала, влияет ли оно и на привязанность Джекса к яблокам, но тут ей пришло в голову кое-что другое:

– Ты привез меня сюда потому, что проклятие, связывающее нас с Аполлоном, здесь не действует? Вот почему удары хлыста прекратились после того, как мы прибыли в Лощину?

Джекс кивнул.

– Я подумал, что здесь зеркальное проклятие не коснется тебя. И надеялся, что раны быстрее заживут. Магия Лощины подпитывается временем – один час здесь равняется нескольким дням в любом другом месте, – поэтому люди обычно исцеляются быстрее.

– Почему ты не привез меня сюда раньше, как только узнал о проклятии Аполлона?

Джекс отщипнул еще кусочек хлеба.

– Я никогда сюда не прихожу. Когда-то Лощина была моим домом. – Его голубые глаза потускнели.

Эванджелина захотела попросить у него прощения, но не понимала за что. Она знала лишь то, что от сердца ее словно откололась частичка, когда Джекс произнес слово «дом».

Что случилось, чтобы все так изменилось? Как из мальчика, имевшего и семью, и друзей, он превратился в одного из Мойр? И почему он не желал сюда возвращаться? Лощина казалась ей теплым и чудесным местом, но Джекс, очевидно, считал иначе.

– Когда ты был здесь в последний раз?

– Сразу после того, как стал богом Судьбы. – Как только Джекс произнес это, выражение его лица резко изменилось.

Это было все равно что наблюдать, как на ее глазах разрушается заклинание.

Огонь в очаге предостерегающе затрещал, а в таверне стало еще жарче, когда тело Джекса напряглось. Он отбросил хлеб, стиснул челюсти и, прищурившись, посмотрел на Эванджелину. Затем его яростный взгляд опустился на цепочку, висевшую у нее на шее. И в этот раз он не спрашивал, точно ли это подарок Люка.

– А ты, оказывается, очень плохая девочка, Лисичка. – Джекс цокнул языком. – Где ты нашла камень правды?

– В могиле Глендоры Слотервуд. – Слова сорвались с ее языка прежде, чем она успела их обдумать.

А потом, не успела Эванджелина задать свой следующий вопрос, Джекс прорычал:

– И ты не подумала сказать мне об этом?

Эванджелина не могла сказать, что услышала в его голосе: злость или обиду. Она почувствовала укол вины, но не настолько сильный – особенно когда поняла, что Джекс использует силу камня против нее.