Книга Однажды разбитое сердце, страница 45 – Стефани Гарбер

Эванджелина рано или поздно умрет, но ей не хотелось, чтобы это случилось сегодня вечером.

Она перевела свой взгляд на Аполлона. Пятна заплясали в ее глазах, превращая принца в размытое пятно ужаса.

– Простите меня.

Она потянулась, чтобы коснуться рукой его щеки, приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Аполлон не шелохнулся.

Сердце Эванджелины екнуло. Ничего не получалось. Аполлон собирался отстраниться и позвать стражу, которая несомненно застрелит ее, или арестует, или утащит с празднества за волосы. Но вместо того чтобы оттолкнуть ее, Аполлон прижался своими губами в ответ, словно именно так он зачастую заканчивал разговоры со своими гостьями, словно его ничуть не удивило желание Эванджелины заполучить на прощание поцелуй.

Его теплая рука опустилась на ее бедро и притянула Эванджелину ближе, а язык скользнул в рот, переплетаясь с ее языком, словно даря ей прощальный подарок.

Ее щеки вспыхнули от мысли, что Джекс наблюдает за их близостью, но она не отстранилась. Навыки Аполлона оказались лучше, чем у Люка, который всегда действовал с некоторой нетерпеливостью. И все же в том, как Аполлон прикасался к ней, было больше практики, чем страсти.

В голове Эванджелины промелькнул вопрос, не просил ли он художников запечатлеть его поцелуй, и не потому ли все это слегка напоминало представление.

Его пальцы нежно сжали ее бедра, впившись ровно настолько, чтобы она вздрогнула от неожиданности.

– До свидания, мисс Фокс, – прошептал он ей в губы. – Мне понравилось это больше, чем я ожидал. – Он начал было отстраняться, но тут же с новой силой обхватил ее.

И снова поцеловал. Губы принца с жадностью накрыли ее губы, в то время как свободная рука зарылась в волосы, распустив остатки завитых локонов, которые Джекс растрепал до этого. Аполлон завладел ее ртом. Вкус его был похож на похоть, ночь и что-то утраченное, что должно было остаться таким.

Сердце Эванджелины превратилось в барабан, стучащий все сильнее и быстрее, пока он плотнее прижимался к ней. Их разделяли несколько слоев одежды, но она чувствовала исходящий от него жар. Гораздо больше тепла, чем она когда-либо ощущала с Люком. Слишком жаркий, слишком голодный. Аполлон пылал, словно огонь, пожиравший на своем пути все, а не согревавший теплом. И все же какая-то ее часть желала быть обожженной или, по крайней мере, опаленной.

Она обвила обеими руками его шею.

Рот Аполлона покинул ее губы и спустился к горлу, поцелуй за поцелуем оставляя следы по пути к ее…

Холодная рука сжала ее плечо и вырвала из объятий принца.

– Думаю, нам пора идти.

Джекс потянул ее к лестнице, ведущей с балкона вниз, с внеземной скоростью. На мгновение Аполлон был единственным, что могла чувствовать Эванджелина, а затем она оказалась в твердой хватке Джекса, прижимавшего ее к своему прохладному боку, пока уводил девушку к ступенькам.

– Продолжай идти, – скомандовал он. Его глаза из цвета бездушного льда превратились пронзительно-синие. – Не оглядывайся.

Но ей, конечно же, не терпелось оглянуться. Она должна была увидеть, что натворила.

Аполлон остался стоять на месте – к счастью, он был еще жив, – но выглядел совсем не правильно. Он замер посреди комнаты и сосредоточенно водил пальцем по своим губам. Водил и водил, как будто это действо могло раскрыть ему суть произошедшего – почему он утратил контроль над собой вместе с девушкой, от которой собирался отвернуться.