Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 152 – Хейзел Райли

Афина чуть пожимает плечами.

— Посмотрим.

— Афина, он прав, — подключается Зевс. — Будут серьёзные последствия. Ты подставишь и братьев.

Она колеблется всего миг. Порыв ветра треплет ей волосы, но она остаётся непоколебимой, источая силу, которую я готова была бы позаимствовать.

— Ты не понимаешь, что значит быть его ребенком. Ты не знаешь, каково расти с ним. У вас был Гиперион. У нас — Кронос.

Кронос поднимает руку, осторожно, раздражённо оттого, что его поставили после брата.

— И подумать только, ты была моей любимицей. Я любил тебя, как самого себя. Я сражался, чтобы усыновить тебя. Я увидел тебя и захотел сразу. Никто не хотел брать тебя в семью. Говорили, у тебя злой взгляд, что ты — злобный ребёнок. Но я — нет. Я хотел тебя. Всем сердцем.

Афина колеблется, но пистолет не опускает.

— Замолчи.

— Он её накручивает, — шепчу я из-за спин Хайдеса и Аполлона. — Нужно вмешаться, иначе всё плохо кончится.

Аполлон качает головой и бросает на меня быстрый взгляд.

— Если полезем, отвлечём Афину, и Кронос вырвет оружие. Мы не можем двинуться, Хейвен.

Не может всё закончиться так. Я не верю, что Афина нажмёт на курок. Что она совершит убийство — прямо здесь, на крыше восточного крыла Йеля.

— Афина, — голос Аполлона хриплый и испуганный, — подумай.

И тогда звучит голос, может быть, самый важный для Афины. Афродита. С глазами, полными слёз, и раскрасневшимся лицом.

— Афина, жми на курок! — кричит она. — Мы справимся. Но так больше жить нельзя. Жми!

Афина переводит взгляд на сестру. Дело нескольких мгновений. Взмах ресниц. И я вдруг до конца понимаю их связь: почему Афродита всегда шла за ней, чтобы гасить её вспышки ярости, почему именно она брала на себя роль успокоительного. Но впервые понимаю и то, что значит совершить роковую ошибку.

Кронос выхватывает пистолет молниеносным движением. Афина, однако, не отпускает, борется, пытаясь вырвать оружие обратно.

— Нажми на курок, Афина! — подзуживает её отец. — Сделай, как сказала эта неблагодарная дочь. Нажми и выстрели в меня! Давай! Смелей!

Ствол всё ещё направлен на него, но такой выстрел — русская рулетка. И всё же Афина долго не выдержит: Кронос сильнее, он вырвет пистолет.

Хайдес рвётся вперёд на помощь, и Аполлон занимает его место, заслоняя меня собой. Я ухожу в сторону — раздражённая и отчаянная. Зову Хайдеса, в панике, с дикой боязнью, что его ранят.

Афина кричит Хайдесу, чтобы он отошёл. Кронос твердит ей стрелять.

И Афина стреляет. Она нажимает на курок ровно в тот миг, когда Кронос резким ударом разворачивает пистолет на сто восемьдесят градусов. Грохает выстрел. В глазах Афины распахивается чистый, первобытный ужас.

Я слышу, как Аполлон выдавливает глухое «нет», и дыхание у него обрывается, голос ломается. Кто-то ещё вторит ему, но я не улавливаю, кто: я слишком занята взглядом, который, как загипнотизированный, провожает траекторию пули.

Я не успеваю понять, в кого попали, пока тело Афродиты не оседает на землю, золотые волосы взлетают и рассыпаются в воздухе. Рядом Гермес подхватывает её на лету, не давая затылку удариться о плитку. На груди, в районе сердца, расползается алое пятно и заливает красным белизну свитера.

«Знаешь что? Я рад, что звёзд — столько. Значит, тебе понадобятся долгие годы, чтобы их сосчитать, а значит — мы будем вместе очень долго».