Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 192 – Хейзел Райли

— Доверься мне. Иди, — глухо говорит Хайдес.

Мы с Аресом переглядываемся, не понимая. Разговор — будто уже только между ними, между Хайдесом и Аполлоном. Вмешайся мы — не заметят. Я беру Хайдеса за руки, он не реагирует.

— Я заорал тебе: «Доверься мне. Иди!», — Аполлон снимает все сомнения. — И ты попробовал. Тебе было всего семь, но упрямство льва. Ты пополз сквозь, огонь начал тебя жрать. Ты тут же отпрянул, и я рванул обратно в лабиринт, чтобы помочь, проклиная Кроноса и Рею, — у меня сердце спотыкается. — Я крикнул: ползи боком — с одной стороны пламя слабее. Ты подставил огню левую часть. И как только половина тела прошла, я схватил тебя за руки и выволок наружу.

Хайдес качает головой; в шоке выпускает мои пальцы. Закрывает лицо и опускается на колени, будто ищет точку опоры, чтобы не распасться.

— Я ничего не помню… Только огонь, — слышу знакомый излом в голосе. Он сейчас заплачет.

— Чёрт, вот это любовь, — комментирует Арес. — Ты в шестнадцать мне ключицу сломал, — кидает Зевсу.

— Арес! — одновременно шикнули на него братья. — Не время, твою мать, — добавляет Гера.

Аполлон подходит к Хайдесу. Все отступают, увеличивая дистанцию. Все, кроме нас с ним. Арес пытается ухватить меня и увести, но я осаживаю его одним взглядом. Настолько ледяным, что он сразу сдаётся.

Если бы не Аполлон, Хайдес был бы мёртв. Вот она — правда. Единственное, о чём я сейчас могу думать. Да, в пяти метрах от нас виселица, и Аполлон угрожает вешать нас по очереди, но я уверена — мы чего-то не понимаем. Не знаю чего. Но крупицу надежды я ещё держу.

За спиной слышу всхлип. Гермес плачет. Лицо пунцовое, слёзы струятся без остановки. Афина обнимает его за плечи и неловко, по-своему, пытается успокоить.

— Кроносу мой «спасательный манёвр» не понравился, — заканчивает Аполлон. — Сначала он хотел отправить тебя обратно в приют, но Рея убедила: до конца ты всё же добрался. Тебе оставалось несколько метров. Так что нас и усыновили. Нас. Первых.

Аполлон опускается перед Хайдесом на колено. Миг — и он обнимает его. Хайдес сдаётся этому объятию. Думаю, лишь под напором момента — тело у него не до конца расслаблено. Игра не окончена; мы всё ещё играем в «Виселицу».

Он помогает Хайдесу подняться.

— Пойдёшь со мной к эшафоту? Если, конечно, хочешь услышать, что скажет тебе Хейвен.

Все мои мышцы каменеют; я уже на взводе.

— Прошу прощения, что? — сиплю. — Я ничего не скрываю от Хайдеса. Ты не наденешь ему петлю на шею, клянусь. Не беси меня, Аполлон.

Аполлон дружески хлопает Хайдеса по плечу:

— Пусть решит он. А потом, как я задам вопрос, ты поймёшь, к чему я.

Мне категорически не нравится, куда это всё клонится. И ещё меньше — как Хайдес, похоже, борется сам с собой, выбирая, как поступить. Он не доверяет мне? Думает, что брат прав?

Потом Хайдес бросает мне улыбку — звучит как извинение. И поворачивается ко мне спиной.

— Хайдес, — выдыхаю, воздух перехватывает. — Хайдес!

Он замирает. Я считаю до пяти — и он ставит ногу за ногой, идёт к виселице. Аполлон идёт следом, регулирует высоту — под рост Хайдеса, Ренья-то была ниже. Надевает петлю ему на шею и отбрасывает мне улыбку во все тридцать два.

Мне хочется размозжить ему лицо кулаками. Вышибить к чёрту все эти ровные зубы. К чёрту благодарность за рассказ о лабиринте.