Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 194 – Хейзел Райли

А сколько бы ни было во мне нулей к Аресу, верёвка на шее у Хайдеса — абсолютно реальна.

Я становлюсь перед Аресом. Аполлон оказывается рядом мгновенно — я вздрагиваю. Он хватает нас обоих за предплечья и волоком стаскивает на середину между виселицей и нашими. Мы в центре — центра его цирка. Мерзость.

— Прошу, — подстёгивает он.

Я с трудом сглатываю. Арес сокращает дистанцию, и моя грудь упирается в его живот. Хочется отступить, но он кладёт ладони мне на плечи и удерживает.

— Коэн, — шепчет. — Поцелуй меня и покончим с этим. Если поцелую я, Аполлон тут же придумает, что «не засчитывается», потому что он велел именно тебе.

Он прав. Я ищу взгляд Хайдеса — он прикован ко мне, глаза затянуты болью. Он сам выбрал табурет. Мы могли этого избежать. Это не моя вина. Не моя, — повторяю себе, чтобы не сорваться.

Я не прижимаюсь к нему телом. Только накрываю его губы своими. Первое, что чувствую, — его вкус. Сладкий, почти фруктовый, с никотиновым послевкусием. Видимо, он курил перед тем, как прийти.

Мои губы двигаются, и, хоть сначала он каменеет, через пару секунд сдаётся поцелую. У меня ломается сердце. Потому что Арес пытался отстраниться — и не смог. И если ему сейчас хорошо, то я ненавижу каждую секунду этого. Он целует осторожно, как тот, кто знает: второго шанса не будет.

Он не пытается разомкнуть мои губы языком, не тянется ко мне руками, не рискует. Поцелуй такой невинный, что почти смешно, учитывая, кто его даёт.

Арес отрывается первым, но наши губы всё ещё почти касаются. Глаза закрыты — на лице чистая боль.

— Боже, Коэн, — шипит. — Ты не представляешь, что бы я отдал, чтобы целовать тебя дальше.

Если раньше моё сердце треснуло и застыло, всё в трещинах, то теперь оно крошится на острые осколки. Мне нужно отступить, разомкнуть эту связку и напомнить ему: это была игра.

Аполлон думает иначе.

— Ну что, Хейвен, вердикт?

— Хватит, — рычу. — Ты получил, чего хотел. Развязывай петлю и отпускай Хайдеса!

Лицо Аполлона перекашивает злость.

— Я решаю, когда «хватит». И петлю сниму, только когда ответишь на пару вопросов. «Да» или «нет», Хейвен. Без усилий.

Я уже собираюсь взорваться: как он из человека, который срывал игры ради меня, превратился в того, кто меня запирает? Но Хайдес опережает мой поток ругани:

— Persefóni mou, — мягко говорит, — сделай, как он просит. Худшее позади.

Я кусаю изнутри щёку до металлического привкуса. Арес не решается поднять на меня глаза. Смотрит в пол, вцепившись взглядом в носки своих кроссовок.

— Тебе понравился поцелуй, Хейвен?

Ублюдок. Ублюдок. Проклятый ублюдок.

— Нет.

— Тебе нравится Арес?

— Как друг, — уточняю, потому что отвечать односложно — слишком уж много чести.

— А если бы ты никогда не встретила Хайдеса?.. — я леденею. Аполлон замечает и ухмыляется, довольный, что попал. — У Ареса был бы шанс?

Этого вопроса достаточно, чтобы к Аресу вернулся весь его кураж. Он самоуверен настолько, что знает ответ. И хочет услышать его из моих уст — глядя мне в глаза.

Я, наоборот, закрываю глаза. Потому что не выдержу смотреть ни на него, ни на Хайдеса.

— Нет, — признаюсь.

— Значит, у него не будет шанса никогда, верно? Всегда останется «просто другом», — не отступает Аполлон.

— Не будет. Никогда, — подтверждаю. Голос срывается.

Арес первым разворачивается и возвращается к своим. Становится на краю шеренги, рядом с Герой. Она что-то шепчет ему на ухо, он пожимает плечами, будто ему плевать.