Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 27 – Хейзел Райли

И вот беда: он вытягивает правую ногу, собираясь ударить по мотоциклу Хайдеса. Я вскакиваю. Аполлон повторяет мой порыв и встаёт у меня на пути.

— Подожди.

— Аполлон, сам же учил меня драться. Хочешь проверить на себе, насколько хорошо?

Не отрывая взгляда от трассы, его губы чуть поднимаются в улыбке:

— Может, в другой раз, Хейвен. — И, не дав мне возразить, показывает вперёд.

Я следую за его жестом. Арес уже поравнялся с Хайдесом, тянется, чтобы толкнуть его ногой. Хайдес ждёт. Провоцирует. Арес ведётся, конечно — в этом весь он. И как раз в тот миг, когда я готова сорваться в истерику, Хайдес тормозит.

Резко, опасно. Мотоцикл чуть не складывается, но он спрыгивает до того, как рухнуть вместе с ним. Арес, сбитый с толку этим манёвром, пролетает вперёд и вылетает с трассы. Он тоже тормозит и, чтобы не врезаться, падает набок. Катится по траве, сжимая руки на груди, и остаётся лежать. Лицо — в нашу сторону. Он смотрит на Хайдеса.

А тот снова запрыгивает на мотоцикл и трогается. Проезжает мимо Ареса, всё ещё лежащего на земле, нарочно медленно — просто чтобы добить его.

Финиш.

Он победил.

Вот так. Просто правильной тормозной в нужный момент.

Срывает с себя шлем, и его взгляд сразу находит мой. Я чувствую это — и когда он улыбается, радостно и немного нахально, у меня перехватывает дыхание. Указательным пальцем он зовёт меня к себе, и Аполон сразу отпускает, ликуя вместе с остальными.

Я бегу к Хайдесу и вешаюсь у него на шею.

— Я чуть инфаркт не схватила. Больше никогда. Никогда не хочу видеть, как ты гоняешь.

Он гладит меня по спине быстрыми движениями.

— А прокатиться со мной хочешь?

Громкий голос раздаётся над всей площадкой. Слишком знакомый.

— Детки, — тянет Кронос Лайвли насмешливо. Он стоит у красной двери в смокинге, с увядшей розой в петлице. — Время ужина. Да начнется праздник.

Глава 7. ДОПОЛНЯЮЩИЕ

«Стóрге» — это семейная любовь: между родителями и детьми или между братьями и сёстрами. Она выражает привязанность и заботу внутри семьи.

Передо мной открывается самая красивая столовая, какую я когда-либо видела. Хотя, возможно, я не лучший эксперт: я знаю только маленький столик на четыре персоны в квартире отца и кафетерий Йеля.

Я невольно задерживаю дыхание. Хайдес и Гермес — справа и слева от меня — замечают это и переглядываются с усмешками.

Первое, что бросается в глаза, — стол в центре прямоугольного зала. Десять мест с каждой стороны и два — во главе. Накрыт кремово-красной скатертью, сервирован серебром, которое, кажется, стоит дороже моей годовой учёбы. С потолка свисает хрустальная люстра. Сам потолок расписан, как в бальном зале, где я была всего пару недель назад. Но здесь нет сцен из греческой мифологии. Здесь история сотворения мира.

— Есть те, кто верит, что мир появился после Большого взрыва, — прерывает тишину мужской голос: бархатный, но с тёмной нотой. Кронос входит с противоположной стороны и останавливается перед своим местом во главе стола. — А есть те, кто верит, что это дело рук Бога, с его знаменитыми семью днями всемогущества.

Я делаю шаг вперёд, подбородок высоко.

— А есть те, кто верят, что вначале был Хаос. Универсальная мешанина материи. Не просто беспорядок, а божество, способное порождать. Это и есть космогония.

Кронос вскидывает бровь. Похоже, приятно удивлён. За его спиной появляется Рея — холодная и величественная.