Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 271 – Хейзел Райли

Лиам встраивается рядом, на лице у него комичная гримаса:

— Вообще-то я на днях купил чёрный, классический костюм. Не хотел приезжать неподготовленным.

— Держите меня, а то врежу, — синхронно огрызаются Афина и Хайдес.

Общий настрой — так себе. Поздно ночью мы вылетели из Йеля и добрались до аэропорта Туид Нью-Хейвен, где нас, к нашему изумлению, ждал и Дионис.

На самолёте Хайдес и Афина сели рядом и весь полёт что-то шептали друг другу.

— Дай сюда, — Гермес вытаскивает меня из мыслей. Его лицо возникает в поле зрения; он наклоняется, чтобы перехватить мой баул с вещами и закинуть его себе на плечо.

— Я сама донесу, — отбираю.

Герм быстрее:

— Вид у тебя, Маленький рай, так себе. Не обижайся.

Мы идём по песку молча. Даже Лиам с Аресом не выдают ни одной не к месту реплики. Я шагаю рядом с Гермесом, но взгляд держу на спине Хайдеса — он несёт свои сумки и половину Афининых.

И тут я вижу Кроноса на балконе второго этажа. На нём белый парадный костюм с витиеватыми золотыми линиями и трость с круглой — наверняка золотой — рукоятью. Рядом Рея — в платье того же цвета, с распущенными светлыми волосами, которые падают на грудь и притягивают взгляд к сердцевидному вырезу.

— Kalós írthate píso ston Ólympo! — кричит он, раскидывая руки к небу. Улыбка во всю физиономию — и оттого вдвойне жуткая.

— «Добро пожаловать обратно на Олимп», — переводит Зевс.

Уловив молчание, Рея выгибает бровь:

— Значит, наши дети и племянники позабыли хорошие манеры? Больше не здороваются?

Братья и кузены нехотя отвечают приветствием по-гречески. Все, кроме Хайдеса и Ареса.

Кронос замечает это. Я вижу, потому что не свожу с него глаз, а он — с Хайдеса. У меня нехорошее предчувствие. Он слишком расслаблен, слишком спокоен — и я убеждаю себя, что эта тишь только маска. Спокойствие человека, который уже уверен в своей победе.

— Поднимайтесь к себе и переоденьтесь, — наконец распоряжается Кронос. — Наденьте что-нибудь парадное. Ждём вас в столовой через полчаса — поужинаем все вместе.

Никто не возражает. Никто не возмущается. Я сжимаю кулаки и прикусываю язык, чтобы не послать его к чёрту. Через двое суток мне в его долбанный лабиринт — последние сорок восемь часов я бы с радостью провела подальше от него.

Кронос уже разворачивается. Рея касается его локтя, кивает в чью-то сторону среди нас и что-то шепчет ему на ухо. Кронос прищуривается и шумно выдыхает:

— Позже обсудим ещё и то, зачем вы притащили Лиама.

Он исчезает в доме. Трость отмеряет шаги. Он хромает. Он хромает. Правая нога травмирована. Но когда? И как? И главное — значит ли это, что у меня будет преимущество в лабиринте?

— Вы тоже заметили? — шепчу, всё ещё глядя на балкон.

— Да. Кронос помнит моё имя. Невероятно, — откликается Лиам.

Арес фыркает:

— Саркофаг прихрамывает. Ранен в ногу. Жаль только, что это сделал не я.

Афина складывает пазл быстрее всех:

— Арес… ты знаешь, кто это был?

— Когда мы были здесь на похоронах Афродиты… ночью, возвращаясь пьянющий из одного клуба Олимпа, я слышал, как они с Реей грызлись. Я их подслушал. Рея была в ярости и винила его в смерти дочери. Выстрелила ему в ногу — наказать.

У Гермеса, Хайдеса и Афины одинаковое выражение. Не пойму — они потрясены или не верят.

Время поджимает, нам не терпится узнать, ради чего собрал Кронос. Мы входим в дом и поднимаемся. Кузены и Лиам остаются на этаже гостевых, мы поднимаемся ещё на один. Моя комната — как прежде, последняя в конце коридора, напротив Хайдесовой.