Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 304 – Хейзел Райли

— На этом не всё.

— Коэн, у тебя сейчас та самая рожа «собираюсь накосячить». Стоп, пожалуйста, — перекрывает меня Арес, вытянув ко мне руки.

Его взгляд задевает мою рану — он непроизвольно морщится.

— Придумаем другой выход. Тебя надо вытащить отсюда.

Хайдес, разумеется, заодно — чего ещё ждать. Его хватка крепчает:

— Хейвен, прошу тебя. Прошу.

Я бы и рада послушаться, Хайдес. Но я делаю это и ради тебя, и ради твоих братьев. Ради Афродиты тоже.

— Я слушаю, Артемида. Говори, — подбадривает Кронос.

Делаю глубокий вдох. Нельзя пожалеть о том, что сейчас скажу.

— Ты считаешь меня частью семьи. Уверен, что ты мой отец. Отлично. У каждого из Лайвли есть своя «игра»? Осталась ещё одна. Игры Артемиды. Мои. И мы сыграем в них сейчас.

— Нет! — хором рявкают Гермес, Арес, Хайдес и Аполлон.

Кронос — как я. Он никогда не отказывается от игры. И ещё — этот человек не откажет ни в чём, если попрошу я. Его одержимость мной была всего лишь… отцовской «любовью». Больной — бесспорно.

За его спиной вижу две фигуры, выходящие из лабиринта. С трудом, но узнаю Гипериона. Рядом — женщина его лет, с длинными каштановыми волосами. Тейя?

— Давай, — он распахивает руки. — Объясняй правила. Я в деле.

— Как только я их озвучу, назад дороги не будет. Ты обязан будешь довести партию до конца, — предупреждаю, зная, что это только сильнее его зацепит. И не ошибаюсь: он кивает и улыбается во весь рот.

Не глядя, вытягиваю руку:

— Афина. Дай.

— Что бы это ни было, не делай, Афина, иначе клянусь, заеду тебе в челюсть, — встревает Арес, пытаясь заслонить её собой.

Афина отталкивает его без сантиментов и вытаскивает из внутреннего кармана куртки пистолет. Я скидываю руку Хайдеса и отодвигаюсь достаточно, чтобы перехватить оружие.

— Хейвен, какого хрена ты творишь? — шипит Хайдес. — Хейвен.

Я протягиваю пистолет Кроносу. Он колеблется. Вокруг нас сгущается нереальная тишина. Никто не понимает, что у меня в голове — да и представить не может.

— Бери, — подгоняю.

Он слушается. Держит пистолет так, будто никогда не видел такого вблизи.

— И что теперь?

— Выбирай, — отвечаю. — Убей меня. Или убей себя.

Гермес выдаёт жирную ругань. Арес обкладывает меня, но я уже не слушаю его голос — как и стальную хватку Хайдеса, от которой тянет обернуться.

— Ты уверена, что делаешь? — спрашивает Зевс. Кажется, единственный, кто держит лицо.

Я просто киваю.

Кронос хохочет. Смех истеричный, нервный — возможно, он считает, что я шучу:

— Знаете, вы, возможно, правы. Её надо отнести внутрь, перевязать и проверить, не ударилась ли она головой.

— Игры — это свято, так? — напоминаю ему. — Из них не бегут, Кронос. Так играй. Выбирай. Убей меня — или убей себя. Что важнее? Жить без своей «дочери» или умереть, оставив своей дочери длинную жизнь, которая её ждёт?

Впервые Рея показывает настоящую эмоцию, без маскировки и фильтров. И лучшую из возможных. Страх.

— Это не тот способ, каким я должен доказывать тебе отцовскую любовь.

— Ещё какой тот. Тем же способом ты якобы «доказывал» любовь своим детям, — киваю на Хайдеса, Гермеса, Аполлона, Афродиту и Афину. — Ты их годами ломал. Хайдеса и вовсе хотел убить. Ты не умеешь быть отцом, Кронос. Ты человек с очевидными психическими проблемами, которому нужна помощь. Которую ты никогда не примешь — мы оба это знаем. Единственный способ, чтобы мы все перестали страдать, — чтобы тебя не стало.