Книга Кровь песков, страница 123 – С. К. Грейсон

— Значит, я хороший учитель, — сказал я вместо этого.

Кира едва заметно скривила губы и поднялась. Протянула мне руку — я принял её и поднялся, снова удивляясь, как сильно окрепла она за такой короткий срок.

Последние месяцы мне казалось, что я тренируюсь вдвое больше обычного, — а она уже наполовину воин, и это та самая полудикая, тощая девчонка, какой я нашёл её у оазиса. Я задвинул эту мысль туда же, где лежит всё, чего сейчас касаться не хочу.

Кира подошла к поверженному сихату и уставилась вниз. Как и прошлый, он был крупен, смутно кошачий, весь чёрный, если не считать шёлкового белого пятна на груди — в форме звезды. Мутные фиолетовые глаза уставились в небо.

— Сказал бы — удачная охота, но…

Я понял. От туши шли волны враждебной магии, и от одной мысли о том, чтобы есть эту тварь, в нутре свело.

— Брось. Посмотрим, что Зефир добыл помельче.

У костра Зефир и правда был удачлив — две чёрнохвостые зайчихи. Одну я оставил ему, вторую Кира ловко освежевала и выпотрошила — рука набита.

Она молчала — для неё не ново, но тишина была с привкусом — в ней вертелось что-то, не похожее на нашу привычную деловую согласованность.

Я косился на неё, пока складывал костёр. Наконец она замерла, нож, в крови, повис над оголённой тушкой.

— Почему возвращаются сихаты и лавовые вирмы? Они исчезли после того, как пустыню покорили.

Я колебался — сколько говорить той, что всё ещё может оказаться против моей стороны? Но мои же слова, сказанные прежде вполушутя, вернулись и прозвучали уже как истина. Может, она не станет врагом, если я научу её тому, что знаю.

— Пустыня злится и восстаёт против нас. Келвадан — оскорбление её укладам, по которым жили кланы с тех пор, как первый всадник пересёк путь от гор к океану и заслужил право назвать Пустыню Баллан домом.

— Пустыня ценит силу и выживание превыше всего, и кланы — её плоть. Сильные поднимаются, слабые падают. Их воины платят пустыне кровью и смертью за жизнь, что она им дарит. А Келвадан… мир, который принёс город, — это слабость под другим именем. Хуже — город глядит за пределы Баллана, пуская в наш дом тех, кто не уважает и не верит в её силу.

Я начал с того, чем лорд Аласдар берёт кланы на свою сторону. Но был ещё слой, о котором он не говорит.

Кира нахмурилась:

— Келвадан — мой дом. — Сказано было слишком твёрдо, как будто она убеждала этим и меня, и себя.

— Наследие моего прадеда — это поражение не меньше, чем победа, — не сдержал я горечь, вспоминая ярмо, что досталось мне от его славы и его грехов.

Кира смотрела, чуть склонив голову, — ждала продолжения.

— Келвар был Чемпионом пустыни, сильнее всех в памяти людской. Он носил в себе силу, способную кроить пустыню по своей воле — и кроил. За такую магию платят.

— Он сошёл с ума, — тихо сказала Кира. В её глазах блеснуло что-то мягкое, уязвимое — я не рискнул это назвать. И продолжил.

— Да. И — больше. Легенды говорят: Сердце Пустыни должен завоевать тот, кто пересечёт её от гор до океана. Выстоишь испытания — магия твоя.

— Так первые лорды кланов укротили пески и первыми обрели власть над магией, чтобы мы могли жить, — подхватила Кира, словно цитируя выученное у костра с детства.

Я покачал головой:

— Не только это. У Аликс была своя сильная магия, но — не масштаба Келвара, и старость взяла её раньше. Он, при всей своей силе, ничем не мог помочь. И, пока безумие подбиралось ближе, он придумал план: завладеть Сердцем Пустыни — чтобы продлить Аликс жизнь.