Книга Кровь песков, страница 151 – С. К. Грейсон

— Страшно, — выдавил, зажмурившись.

— Меня боишься? — тепло её кожи едва не отстранилось; я резко мотнул головой. Прижал её ладонь к своему плечу.

— Келвар едва не разорвал пустыню из любви к жене. А я… — воздух сорвался из меня рывком. — Мир не переживёт того, что я к тебе чувствую.

Её лоб лёг мне меж лопаток — и мне вдруг понадобилось её больше. Срочно. Везде.

Я повернулся, зарыв пальцы в её волосы, откинул лицо и поцеловал. С плеском мыло выпало из её руки. Её губы раскрылись легко, но язык тут же бросил вызов. В этом бою, как и в каждом, она была дерзкой. Опьяняющей. Желание победить накрыло почти так же, как жар у основания позвоночника и плоть, переполненная до боли.

Хотелось взять верх. И хотелось лечь в прах.

Не разжимая поцелуя, я повёл её назад — к дальнему краю, где воду подпирали плоские плиты. Колени упёрлись в кромку, и она села — я рухнул на колени в воду следом.

Её вздох сорвался, когда я подтянул её к самому краю, ладонями обнимая бёдра. Я поднял взгляд из-между её ног; пальцы пошли по внутренней стороне — мышцы дёрнулись.

— Можно? — коснулся губами колена.

Она кивнула:

— С тобой — всегда да.

Я полз вверх по бедру, покусывая, целуя. Перекинул её ноги себе на плечи. Открытая вот так, она пахла одуряюще — и я больше не выдержал.

Первый же долгий лиз по центру — и у меня закатились глаза — от вкуса и от её придушенного взвизга. Я начал медленно, вспоминая, что ей по душе, водил, пока её пальцы не вонзились мне в волосы.

Когда я добавил пальцы — медленно вошёл — стоны и всхлипы взлетели на октаву. Царапка превратилась в хватку. Бёдра дрожали у моих ушей — близко. Я ускорился — пальцы и язык в одном ритме, бесслёзно жадный. Мне нужно было её растворение — почувствовать, как расползается то, что делаю.

Её крик был самым прекрасным, что я слышал. Её пульсация сжала мои пальцы, а её вкус залил меня тёплой волной. Этого, помноженного на срыв её магии через меня, хватило, чтобы я застонал сам — отклик боли-наслаждения прошил нас обоих. Я лизал, не отрываясь, ловя каждую дрожь — только бы снова.

Кира тянула меня выше, но я качнул головой:

— Ещё раз, — хрип сорвал слова. Я собирался «победить» её — но теперь это я просил.

Она позволила. Ослабила хватку — и я вновь опустился к центру. К тому времени, как её накрыло во второй раз, я был пьян и готов утонуть в ней, пока не перестану дышать.

Но Кира решила иначе: втащила меня на плиту, перевернула на спину. Мозг, и без того в тумане, остановился вовсе — она оседлала меня, скользя по забытому моём напряжении. Я дернулся, когда она смазала меня своей теплотой, — вцепился в её бёдра. Пальцы впились так, что я испугался, как бы не оставить синяков. Кира не возражала. Приподнялась — и уложила мою головку в свой вход.

Она опускалась медленно — мучительно, — и я надеялся, что мои отметины останутся — чтобы потом смотреть и знать: это не морок пустыни, не шаг к безумию. Хотя, когда она пошла, — когда мы поймали общий темп, рвущий остатки рассудка, — я был одержим.

— Это, — я смазал пальцами место, где входил в неё, — в этом количестве… сведёт меня с ума.

Она сжалась вокруг меня так, что я чуть не проглотил язык. Но всё-таки потянулся к её уху и прошептал, срываясь:

— И я больше не хочу быть в себе.

Кира запрокинула голову и поехала — я не мог отвести глаз ни от одного движения, ни от одного её содрогания.