Книга Малина для мага, или Сорванная любовь, страница 47 – Ольга Ярошинская

Я в любом случае сильнее, поэтому мне лучше работать в связке с кем-то близким. Очень близким. Чтобы чувствовал ее, как себя. Так что если будете ставить меня в пару, то выбирайте Труди, Аннабель или Хелену. С ними у меня гармония.

Возле реки было тихо. Не гудели жуки, не чирикали птицы. Ветер гнал по воде рябь и желтые листья, и здесь особенно остро ощущалась неправильность того, что происходило с некогда цветущим Сол-Гиратом.

Огромная башня высилась на другом берегу, растопырив голые ветки, точно гигант, воздевший руки в молитве к жестоким богам. Может, боги услышали — и поэтому я здесь, с брачным браслетом на запястье, а вовсе не потому, что Эйдан до сих пор меня любит… Он изменился, но и я стала другой. Он полюбил невинную доверчивую девчушку, но ее больше нет.

Я подошла к берегу, глянула в воду, пытаясь рассмотреть свое отражение. Ветер унялся, и поверхность разгладилась, точно по реке провели ладонью, а я, вскрикнув, отпрянула. Со дна выглянуло чудовище, порождение скверны, носатое, серокожее, страшное, с черными провалами глаз и лопухами ушей…

Эйдан оказался рядом в то же мгновение. Наклонился к воде и сказал:

— Это горгулья. Возможно, которая Филипп, покойный муж одной из бабулек. Той, что в желтом, со стельками.

— Ее зовут Лилиан, — сварливо напомнила я и, переведя дыхание, вновь сделала шаг к воде.

И точно, горгулья. Вернее, ее голова. Через толщу воды угадывались и обломки моста, и перила, и разбитый фонарь. Эйдан закатал рукава, пошевелил пальцами, будто перебирая невидимые струны мироздания.

— Погоди, — попросила я, накрыв его руку.

Как корневой маг сол Гир обладал огромной силой и мог бы выстроить и мост, и плотину. Но надо ли?

— Здесь плохое место, — сказала я, сформулировав свои ощущения.

— Оставим улицу без переправы? — уточнил Эйдан, погладив мои пальцы.

— Есть другой мост, пусть ездят по нему, — ответила я и не удержалась от шпильки: — Если ты и его не взорвешь, конечно.

Отсюда до дома Аделины сол Гир — рукой подать. А вот по старому мосту ей придется делать солидный крюк, чтобы добраться до башни. Но я не особо жажду звать свекровь в гости.

Зачем она приходила пять лет назад? Проверить, проснулась ли во мне магия? Или убедиться, что я не принесу ей внука в подоле?

Джиневра умерла, и Аделина вдруг вспомнила о бывшей служанке.

А если бы Эйдан не сделал ключ, обозначив перед домом свое желание выбрать меня хозяйкой, то кто бы занял место Джиневры?

Эйдан все не выпускал мою руку, а затем осторожно привлек к себе. Убрал другой рукой прядь, выбившуюся из прически.

— Как думаешь, вдруг это Аделина убила Джиневру? — задумчиво произнесла я, глянув на реку, поверхность которой вновь смялась от ветра.

— Ты бы как-то подвела к этой мысли, что ли, — возмутился Эйдан, отстранившись. — А то прямо в лоб. Мать убила бабулю? Серьезно?

— Джиневра мертва, в этом нет никаких сомнений, — кивнула я, размышляя. — Пусть ее тела никто не видел, но новая хозяйка башни появляется лишь после смерти старой. Если бы Джиневра была жива, то моего имени не было бы на стене. Я тут вдруг осознала, что когда работала в башне, не бывала в той круглой комнате.

— Потому что туда могут войти только хозяева. Как и в сокровищницу. Мать убила бабулю? — повторил Эйдан. — Да зачем? Они даже не ссорились!