Книга Четверть часа на супружеский долг, страница 8 – Мария Берестова

Принцесса промолчала, обдумывая его слова.

Она вполне понимала, что толкало его быть к ней жестоким — ему не требовалось этого объяснять. Но вот его человечность она никак объяснить не могла — то, что он говорил и делал теперь, казалось слишком рыцарственным, чтобы быть правдой.

Точнее, Диэри побоялась поверить в это — чтобы потом не разочароваться.

«Должно быть, он в самом деле рассматривает возможность союза», — нашла она рациональную причину для него и порадовалась, что подобрала верный подход.

— Что ж, — наконец, подняла она на него глаза, — надеюсь, иных поводов злиться на меня у вас больше не появится.

Он чуть заметно улыбнулся и, хотя заявленные четверть часа ещё не прошли, пожелал ей доброй ночи и вышел.

Глубоко выдохнув, Диэри с минуту стояла с закрытыми глазами, пытаясь совладать с собой, потом подошла к кровати и села.

«Неужели обошлось?..» — нерешительно подумала она, вцепившись пальцами в стёганное покрывало с миртовым узором.

Верить в это было страшно — но, кажется, как минимум прямо сейчас ей больше ничего не угрожало.

«Ничего, Диэри! — потёрла она лицо усталым жестом, пытаясь унять и панику, и отчаяние, и безнадёжную тоску, и понимание, что она осталась одна, совсем одна, перед лицом сотен неприятностей. — Завтра будет новый день, и ты придумаешь план получше!»

Раз уж супруг оказался согласен идти на договорённости и компромиссы — это открывало гораздо больше возможностей, чем она смела надеяться!

Растоптана под топотом копыт –

И каждый вдох во мне душеболит.

Утром принцессу ждал ранний подъём — веранессцы возвращались к себе, задерживаться в Ниии у них не было причин. Никаких пышных проводов и церемоний не ожидалось; Диэри, правда, до последнего надеялась, что хоть кто-то придёт проводить её, но…

Должно быть, люди, которым она была дорога, не решились взглянуть ей в глаза теперь — когда они молчаливо согласились предоставить её её судьбе. Никто не пришёл, ни из родных, ни из фрейлин, ни из людей, чьи творческие и научные проекты она поддерживала.

Обманутое в своей надежде, сердце её тонуло в этом нежданном одиночестве, как заблудившийся путник тонет во мгле туманного дремучего хвойника.

Некоторое время Диэри упрямо стояла на крыльце особняка, выделенного для веранессцев, — специально вышла раньше в надежде встретить своих, — но перед глазами её были только собирающиеся в густом утреннем тумане чужаки, которыми уверенно командовал её муж. Веранесский язык звучал мягко, но совершенно непонятно — хотя там и сям Диэри замечала в нём явно ниийские корни.

Ни одной подруги.

Ни хотя бы священника.

Её просто вычеркнули — как мёртвую.

Наконец, все приготовления были закончены, подведя итоги бессмысленному ожиданию.

— Мадам? — вопросительно обратился к ней супруг, подходя и подавая руку.

Она просто кивнула, принимая эту руку, и позволила отвести и посадить себя в карету, стараясь игнорировать мрачные взгляды отряда. Особенно яростно на неё смотрел одноглазый крепыш — Диэри даже показалось, что он готов на неё броситься. Взгляд его резанул по сердцу, как горящий уголь, и она поскорее спряталась в карете.

Было притупленные страхи снова обострились в ней. Самообладания с трудом хватало на то, чтобы просто спокойно сидеть.

Атьен сел в карету вслед за ней, и ей тут же стало ещё страшнее: слишком большой, слишком чужой, слишком непредсказуемый. Его крупная фигура казалась ей в полумраке холодным каменным валуном, покрытым мхом. Постаравшись изящно устроиться в противоположном от него углу, она демонстративно заинтересованно уставилась в окно, пытаясь делать вид, что совершенно про него забыла.