Книга Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости, страница 158 – Лина Калина

— Вам лучше отдохнуть, лиора.

Я лишь качаю головой. Сейчас это невозможно.

Спешу в храм и узнаю, что храмовник на месте, завершает последние приготовления.

Когда подхожу к склепу, воздух становится иным — тягучим, плотным, наполненным давлением. Внутри он ещё тяжелее — пропитанный воском, тленом и пряными благовониями

Магические огоньки дрожат под потолком, отбрасывая зыбкие, неестественно длинные тени на стены, исчерченные древними молитвами. Кажется, само время здесь замирает, не смея потревожить покой мёртвых.

Эдриан лежит в центре зала на возвышении, и я собираюсь провести здесь всю ночь. Тишина склепа давит, словно сама каменная кладка хранит скорбь тех, кто был здесь до меня.

Движения храмовника точны, отточены годами службы. Он аккуратно поправляет саван, словно сам этот жест может придать телу больше покоя.

Рядом бродит доктор Перенс. Время от времени он что-то негромко бормочет, скорее себе, чем нам, раздражённо замечая, что слишком многие приходили проститься с Эдрианом, мешая ему закончить исследования.

— Знамо дело, шастают кому не лень! — бурчит доктор, потирая поясницу. — А обо мне кто подумает? Я человек не молодой, спина уже не та! И этот дракон, чтоб его… — он раздражённо смахивает невидимую пыль с перчаток. — Махнул крыльями — и бац! Все мои зелья вдребезги. Ну, разве это нормально⁈

Я резко поднимаю взгляд, застигнутая врасплох.

— Разбил зелья?

Доктор криво усмехается.

— Да. Пришёл перед рассветом. Сказал, что уезжает и не сможет присутствовать на церемонии. Попрощаться хотел. Я сразу понял — с ним спорить себе дороже.

Храмовник хмурится, но молчит, а доктор, пожав плечами, продолжает:

— Сначала всё было нормально, а потом — бах! — он хлопает в ладони. — Словно ледяным ветром ударило. А потом — глухой раскат грома. И… зелья разлетелись. Всё вдребезги. Всё! Сколько мне теперь не спать⁈

Он качает головой, недовольно поджимая губы.

— И вообще, это он виноват, что я тело задержал!

Я слушаю его, но слова доходят с запозданием, словно сквозь толщу воды.

Ривз.

Это был Ривз.

Я была уверена, что он не пришёл, что ему всё равно. Но он пришёл. Он попрощался. И почему-то от этого внутри стало чуть светлее… и чуть тяжелее одновременно.

— Вы правда останетесь здесь? — Фехос смотрит внимательно. Его голос звучит с лёгким сомнением. Одним движением он заставляет доктора Перенса отступить.

Я медленно киваю.

— Тогда я останусь и буду вас охранять, — отвечает он твёрдо.

Доктор и храмовник еще какое-то время топчатся у тела, но затем удаляются.

Я осторожно опускаюсь на колени рядом с возвышением, касаюсь прохладного камня. В груди сжимается.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, Эдриан, — шепчу, и звук моего голоса словно вязнет в полумраке. — Но я… прости меня. За всё. За то, что не поняла, за то, что не спасла, за то, что осталась, а ты — нет. За то, что убила твоего сына…

Мне кажется, будто в ответ раздаётся тихий вздох, но, может быть, это всего лишь эхо.

Я опускаю голову ещё ниже, закрываю глаза.

Сегодня ночью я останусь здесь, молиться так, как умею — словами, идущими от сердца. На рассвете Эдриана заберёт дорога, а мне слишком многое предстоит

— Эдриан… — выдыхаю я. Голос срывается, слёзы катятся из глаз, но я не двигаюсь. Только смотрю.

— Упрямица, — раздаётся вдруг, мягко, чуть насмешливо.