Книга Ненужная жена. Хозяйка драконьей крепости, страница 159 – Лина Калина

Я резко вскидываю голову. Сердце на миг замирает.

Он здесь.

Эдриан стоит у возвышения. Не совсем тело, не совсем призрак… Лишь переливающаяся голубым светом тень. Он смотрит на меня, голова чуть наклонена, улыбка призрачной тенью трогает губы.

— Эдриан… — Я не узнавая собственного голоса.

Он долго молчит, изучает меня, будто видит впервые.

— Я знал, что ты позовёшь. — Его голос мягкий, едва слышный, словно эхо далёкого прошлого.

Сжимаю губы, позволяя слезам течь свободно.

— Я… я не могла иначе.

Эдриан вздыхает.

— Конечно, не могла, — произносит он мягко, с какой-то вселенской усталостью.

Опускаю голову, пальцы дрожат, когда касаюсь камня.

— Я убила его… твоего сына…

Слова словно застревают в горле, но теперь они вырвались наружу, и тишина после них кажется пронзительной, тяжелой.

Эдриан не отвечает сразу.

Тишина затягивается, превращаясь в нечто почти осязаемое. Кажется, даже воздух вокруг замер.

Я не выдерживаю и смотрю на него.

Он подходит ближе, так, что я могу различить отблеск его призрачного лица.

— Да, — наконец говорит он. — Ты убила его.

Закрываю глаза, ожидая осуждения. Ожидая, что он исчезнет, отвернётся, скажет, что я больше не достойна ни прощения, ни памяти.

Но затем я чувствую тепло.

Не физическое — нет, это не живое тепло человеческого тела, а нечто иное, мягкое, как прикосновение далёкого солнца сквозь утренний туман.

Глаза сами собой открываются.

Эдриан опускается передо мной на одно колено, так близко, что я могла бы коснуться его, если бы он был живым.

— Ты сделала то, что должна была, — говорит он тихо. — То, что не смог бы сделать я.

— Но…

— Ты спасла их, — его голос наполняется печалью и гордостью одновременно. — Я бы никогда не смог его остановить. А ты — смогла.

Закрываю лицо руками, но слёзы всё равно находят путь. Они текут горячими дорожками по щекам, капают на рукава.

— Я не хотела… — хриплю.

— Я знаю.

Снова ощущаю его прикосновение — лёгкий, невесомый вихрь, словно ветер колышет мои волосы.

— Я горжусь тобой, — говорит Эдриан, и от этого мои плечи сотрясаются в рыданиях. — И я скучал, моя девочка, — тихо добавляет он.

Поднимаю голову, глядя на него сквозь слёзы.

— Я тоже.

— Я должен идти.

— Нет! — вырывается у меня, и я хватаю воздух ладонями, словно пытаясь удержать его здесь, с собой.

— Всё в порядке. Ты справишься. Я знаю.

Я рывком поднимаюсь на ноги.

— Эдриан…

Он задерживает взгляд на мне — долгий, наполненный чем-то, что я не могу понять до конца. Печаль? Прощание? Тепло? Всё сразу.

Я вдыхаю… но не могу вымолвить ни слова.

Эдриан улыбается — так, будто знает, что я скажу.

— Береги себя, упрямица, — голос его тает, словно догорающая свеча. — Теперь крепость твоя…

Я бросаюсь вперёд.

— Эдриан! — мой крик тонет в холодной тишине.

Мир вдруг теряет чёткость, ноги подкашиваются…

Чьи-то сильные руки подхватывают меня прежде, чем я рухну на колени.

— Тише, Ирис, — шепчет Фехос. — Тише.

Он не пытается меня успокоить, не требует объяснений. Просто держит, пока дрожь не уходит.

* * *

Утро ползёт по стенам крепости серыми тенями, разбавляя ночь блеклым светом. Холод цепляется за камни, забирается под одежду, оставляя ощущение, будто сама крепость скорбит вместе со мной.

Дозорные открывают ворота склепа, и церемония начинается.

Тело Эдриана, облачённое в погребальный саван, покоится на каменном постаменте. На груди мерцают серебряные пластины — печать, оберегающая его магию от рассеивания.