Онлайн книга «Откупное дитя»
|
— И что же, — волхв совсем мне не сочувствует, но выглядит заинтересованным, — ты видела гуля? — Не видела, — я шумно хлюпаю носом. — Я ка-ак побежала… сперва по дворам, потом по лесу… а потом огонь на башне увидала и к вам! — Огонь на башне? — Вон тот. Я тыкаю пальцем вверх, в башню. Волхв щурится и не торопится падать мне руку, а на земле и правда холодно, да и рубаха моя совсем не греет. — А в лесу тени, — жалуюсь я громче. — В лесу глаза светятся! И ветки как когтистые лапы! Трещины поперёк неба, и вот-вот из них сам Отец Волхвов, и тогда… — Отец Волхвов добр, — строго говорит волхв. — А гули голодные! Волхв улыбается и кивает. — Помогите, — прошу я из всех сил. — Я что хотите сделаю, только чтобы не в лесу ночевать! Не может же быть, чтобы они далеко ушли? Гули! Я вот прямо здесь могу обождать, сразу за порогом, чтобы не стеснять вас, не тревожить. Пожалуйста… В том плане, что придумал грач, всё это выходило как-то проще. По плану выходило, что волхвы, завидев меня, всплескивали руками, рвали на себе волосы и заводили внутрь под белы рученьки. Настоящий волхв так и стоит в поперёк прохода и смотрит на меня с прищуром. — Вы пустите меня, хотя бы до утра… Я молиться за вас буду, — лепечу я, — каждый вечер до самой смерти! В вере и надежде живота вечного, потребляя неправды, ослабляя и прощая все вольные согрешения и невольные… — Девочка моя, — он берёт меня за подбородок и приподнимает лицо вверх. Рука шершавая и тёплая. — Ты знаешь хоть, что это за молитва? — Моли-итва, — хнычу я. — Молитва, — соглашается волхв и гладит меня по волосам. — За упокой. Ты не читай её за живых, не надо, это дурное. Я озадаченно хмурюсь. У нас в заимке часто молились, но многих из тех молитв я не знаю: не положено их читать откупному дитя. Те же молитвы, что я помню, для меня всё равно что песни: такие гладкие, что не различить слов. — Простите всех сил за-ради, — бормочу я, и слёзы собираются в уголках глаз. А волхв вдруг что-то решает и качает головой: — Заходи уж, болезная. Он отступает в сторону, а я тяжело поднимаюсь с земли и хромаю за ним следом. ✾ ✾ ✾ Внутри скит оказывается даже больше, чем выглядел снаружи. Сразу за воротами — двухэтажный длинный дом под крутой крышей; половина ставен закрыты, но кое-где горят лучины, и, хотя даже отблески заката догорели, темнота во дворе не полная. Дорожки расходятся в разные стороны, слева виднеется колодец с журавлём, а за ним толпятся хозяйственные постройки. Справа узенькие жилые дома с крутыми крылечками. Скит этот в разы больше нашей заимки, хотя она почти доросла до того, чтобы считаться посёлком. Большой дом грач назвал трапезной, у него резное крыльцо и цветная половица при пороге, но волхв ведёт меня налево. — Батьку твоего как зовут? — Славко, — это мне грач подсказал. — А старосту вашего? — Меркодий… — За ведуном куда послал? Этого грач не говорил, но я легко придумываю сама: — У нас в бору живёт один… — Почему не в скит? — Не знаю… — Ну, ладно. Мне снова стыдно, но стыдно так давно, что это уже ощущается плохо. И когда волхв заводит меня в маленькую дверку, а за ней — утопленная в земле жаркая кухня, где суровая женщина в строгом чепце выдаёт мне пару лучин, кружку молока и толстый кусок хлеба, я только лепечу что-то благодарное. — До утра на чердаке поспи, — говорит волхв, показывая на шаткую узкую лесенку. — Утром отправим к вам кого, поможем, если ведун не доехал. И тебя до дома проводят. |