Книга Откупное дитя, страница 125 – Юля Тихая

И она всё-таки решается.

— Чтобы из рода унесла всё дурное. Но чтобы как-нибудь… не умерла. Чтобы было что-нибудь другое, где-нибудь там. Так можно?

— Можно, — соглашаюсь я, — только это будет тебе кое-чего стоить.

Она пугается:

— Стоить? Помилуйте, госпожа, у меня и нет ничего, а муж…

— Тебе самой, — прерываю. — Где-то убыло, где-то прибыло, чего-то лишилась — что-то нашла.

Я открываю сумку, достаю футляр, перебираю крошечные баночки. Много всего умеет хорошая ведьма, много у неё разных средств и снадобий, одно другого чудеснее. При себе я ношу только самое ценное: тут и травы с той стороны, и камешек из копыта лешего, и даже перо куйгараша. А в самой маленькой бутыли — единственная капелька благодати.

Она переливается и блестит, мерцает, точно лунный свет. Густая, гладкая, сама похожая не на воду даже, а на чудесный кристалл. Когда-то я украла из скита целый кувшин благодати, и всё казалось, что однажды эта капля мне обязательно пригодится. И надо же как, столько лет прошло — а ей всё не находилось места.

— Возьми, — говорю я и вкладываю склянку в дрожащие руки женщины. — Как зацветёт липа, иди в лес, найди в нём мёртвый клён и капни к самым корням.

Она смотрит на бутылочку, точно зачарованная, и немного раскачивает её в ладонях.

— А… а сказать что надо?

— Ничего не надо сказать. Всё получится, как нужно.

— Спасибо, — шепчет женщина. — Спасибо, спасибо…

Я терпеть не могу благодарностей, и слёз тоже не люблю. Поэтому собираю баночки, закрываю футляр, поправляю сумку и почти не слушаю всё то, что она мне говорит. А потом киваю, — да и ухожу от колодца.

Она догоняет меня у самой калитки дома старшины. И спрашивает заполошно:

— А цена? Как же цена?

Я усмехаюсь. Я знаю: она и так заплатит; все они заплатят — не тем, что отдадут, а тем, что оставят; что ни сотворят — а им с этим жить; другая цена и не нужна. Но мне положено назначать цену, и поэтому я смотрю ей в глаза и говорю:

— Тесто у тебя никогда удаваться не будет.