Книга Половина пути, страница 102 – Юля Тихая

Ещё она украдкой показала продавщице на белые панталоны. Они были простые, но вполне хорошенькие, с аккуратным рядом оборок, а стоили всего сорок лёвок — вполне подъёмная сумма. Женщина умело упаковала обе вещи в бумагу, Брент расплатился, и Ольша, сгорая от стыда, поскорее попрощалась и выбежала из лавки.

А на крыльце сразу же сунула Бренту деньги, четвертак и три пятака. Он, правда, не взял.

— Это зачем?

— Я там… ещё кое-что взяла. И я…

— Я же говорил, это подарок.

Ольша вспыхнула.

— Платье подарок! А другое — я сама!

— Сорок лёвок? Не смеши.

— Ты и так очень много на меня тратишь. Конфеты, цветы, лекарства, теперь ещё и сорочка! А если бы ты нанял кого-то другого, то…

— Зато ты ешь мало, — невозмутимо сказал Брент.

— Ч-чего?

— Ну, ты же говоришь, что я мог бы нанять кого-то другого. А если бы он жрал, как я? Поверь, я на тебе ещё сэкономил.

Брент явно смеялся, и Ольша надулась.

— Котёнок… давай честно. Тебя саму действительно это беспокоит, или ты думаешь, что это беспокоит меня?

— Я ещё не решила, — с вызовом сказала Ольша.

— Сообщи мне, как определишься.

А потом они просто гуляли по городу, глазели на тангские колонные постройки, прошли по скверу, где ещё не облетели клёны, поужинали в очаровательном заведении, в котором подавали совершенно невероятный рыбный суп и пирожки с травами, крошечные, на один укус.

На обратном пути Брент подал ей локоть. Ольша устроила на нём свою ладонь и, баюкая внутри тёплое пушистое чувство, решила, что быть падшей женщиной не так уж и плохо.

Вечером Ольша долго торчала в умывальной, сперва стирая и высушивая новые вещи, а потом прихорашиваясь, насколько это возможно, когда у девушки даже и помады-то нет. В комнату она вышла, почти довольная собой: и платье голубое нежное, и тесёмка завязана потуже, чтобы подчеркнуть узкую талию, и пальцы тонкие, и румянец на щеках, а пуговка на вороте расстёгнута так, что выглядывают и ключицы, и ложбинка на груди.

В комнате горела только одна лампа, на тумбочке. Брент сидел рядом с ней на кровати, облокотившись на спинку, и что-то чёркал в своих записях.

Поднял лицо. Оглядел Ольшу потемневшим взглядом. Глубоко вздохнул и резюмировал:

— План провалился.

Ольше кровь бросилась в лицо.

Нет, она вовсе не считала себя писаной красавицей. Но он же её хотел настоящей оборванкой, так неужели даже теперь…

Она вцепилась зубами в губу и выдохнула:

— План?

Брент рассмеялся.

— У меня была гипотеза, что если хотя бы прикрыть тебе колени, думать о физике будет немного проще.

— О физике?..

Он закатил глаза, но больше ничего не сказал. Ольша тяжело, густо покраснела. Колени как колени, вовсе и нет в этих коленях ничего особенного! Но, наверное, когда она спала в обычной рубашке, они выглядели не очень-то прилично. И что, стояк мешал Бренту думать о физике?

От этого было стыдно. Мужчины трудно переносят возбуждение, если с ним ничего не делать, говорят, это почти больно…

Нормальные у неё колени!

Ольша снова вгрызлась в губу, а потом устроилась на кровати у Брента под боком, заглянула через плечо, разулыбалась, заметив на тетрадном листе сидящую на гексагональной призме… ну, допустим, кошку.

Брент вроде как работал, но Ольша уже научилась понимать, когда он на самом деле занят, а когда только делает вид. И сейчас совершенно определённо был второй случай, потому что смотрел он на всё ту же конструкцию из Стены, по пятому разу обводя карандашом линии сил. А ещё его рука сразу же перетекла на ольшино плечо, а затем и ниже, и теперь Брент гладил пальцами её бок.