Онлайн книга «Половина пути»
|
— И-извините, — пробормотала Ольша, не в силах разорвать взгляд, и медленно отстранилась. — Я… то есть… Брент безропотно убрал руку, она вскочила и так и не закончила непридуманное оправдание. Капитулировала в суматохе, даже не свернула своё одеяло, только кое-как скомкала его, схватила мешок и удрала вниз, чуть не навернувшись с лестницы. Сердце колотилось, как бешеное, норовило выпрыгнуть из груди прямо через больное горло и не успокоилось, даже когда Ольша проделывала все прописанные медичкой манипуляции и стирала бельё и рубашку. Перепуганное сознание подбрасывало прогнозы один другого ужаснее, но ни один из них не сбылся. За завтраком Брент лениво рассуждал о стихийных конструкциях, и Ольша даже смогла поддержать этот разговор. Днём играли в клабор, пока не объявили стоянку, — ночевать предстояло под открытым небом, — и тогда Ольше впервые за всё время путешествия нашлось дело, она возилась с защитой вместе с другими стихийниками. Их работа даже пригодилась, когда ближе к рассвету лагерем заинтересовалась какая-то тварь, но её пришибли раньше, чем Ольша проснулась. И следующие два дня прошли так же, спокойно и пусто. Брентов интерес исчерпывался неуместными ночными объятиями, которые она каждый раз собиралась, но так и не решилась прекратить, и тем, что он откуда-то брал для неё то кусок сладкого пирога, то печенье, а однажды даже мармеладку. Принимать их было неловко, а не принимать значило разговаривать, и на это у Ольши не хватало духу. А на третий день они добрались до Рушки. Глава 11 Она была забавная. Глазела из своего угла настороженно, увлечённо выискивала ошибки в его рассуждениях о стихийных конструкциях, потом вдруг принималась отмалчиваться и раздражённо зыркать, ночью подползала греться и отбирала одеяло, а утром делала такое лицо, как будто это Брент бессовестно домогался приличной девочки. Как многие огневички, Ольша, похоже, обладала живым нравом, и сейчас он иногда выплёскивался из-под усталости и болезни. С каждым днём Брент всё больше убеждался, что сделал правильный выбор. Тем более что девчонка оказалась дельной: когда Брент со скуки принялся ковыряться в давно брошенной схеме, переделывая её из двухчастной в трёхчастную, она сперва глазела молча, а потом буркнула: — В нотации узлов ошибка, и третий канал перегружен. Напряжённый канал Брент видел и сам, а вот в узлах разобрался только с третьего раза. Для проработки конструкции вывешивали в воздухе ярким сияющим мотком ниток, и узлы в них помечались каждый своим цветом по порядку. Брент хорошо помнил только первые двадцать, дальше для него начинались неназываемые оттенки, которые можно было по необходимости подглядеть в справочнике. А эта — надо же, заметила. — Ты небось у Цапли была в любимицах, — ворчливо заметил Брент, прищуриваясь и перекрашивая узлы в правильные цвета. В глаза сразу же бросилась дисгармоничная линия недопустимого сочетания, а что с ней делать, так с ходу было бы не разобраться. Она нахмурилась: — Цапля?.. — Профессор Люв Цапкий. Вам не он читал начерталку? Ольша смешно сморщила нос и вздохнула: — Он меня терпеть не мог! Говорил, я мало стараюсь… Брент только хмыкнул. Профессор Цапкий, возведённый в рыцари, кавалер ордена святой Лемены второй степени, автор монографии о геометрических решениях конструкторских задач и обладатель двадцати шести королевских патентов, был легендой Стовергской школы. Эта легенда была страшилкой, которой пугали студентов начиная с поступления. Характер у Цапли был дурной, и всех своих учеников он считал ни к чему не способными идиотами. Но девчонка, которая так легко находила огрехи в оформлении схем, должна была бесить его чуть меньше всех остальных. |