Онлайн книга «Половина пути»
|
— Ты сама. Уже хочешь детей? И поэтому тебе сложно, что Альмина… — Я?! Брент осёкся, а Ольша запрокинула голову и расхохоталась. И пока он растерянно пытался собрать какую-нибудь внятную гипотезу, затараторила. — Где я — и где дети! Брент, мне двадцать пять, про меня весь город знает, что я потаскуха, мама вон пытается меня познакомить с «кем-нибудь приличным», и этот приличный — ему почти сорок, и он так затюкал бывшую жену претензиями к недостаточно начищенным вилкам, что она предпочла с ним развестись. Да даже если найдётся нормальный кто-нибудь, какие дети… знаешь, как девчонкам в детстве говорят не сидеть на холодном? А про тангские пытки что-нибудь знаешь? Я не то чтобы разбираюсь, но на выработке — там только один метод был, выгоняют в снег и поливают из шланга, и так часами, меня так один раз — крыша поехала, мне казалось, это Лек хулиганит, я там так смеялась, Брент, в цирке так не смеются! А потом… Взгляд у неё затуманился, а потом Ольша встряхнулась, улыбнулась неловко. Облизнула губы. И сказала тоскливо и тихо: — Я так хотела домой… ты помнишь? Я хотела в логово, забиться в нору и выть. И вот я дома, только это… только это не логово. Нет, ты не думай, они ничего плохого мне не сделали и не сказали, меня хорошо приняли, я очень благодарна, но… я лишняя здесь, понимаешь? Я кривая, неправильная, я никак не могу сделать вид, что нормальная. Я не могу здесь больше. Лучше уж в Янс, чем вот так… Он прижал её к себе крепче. Поцеловал в затылок. — Не надо в Янс. Поехали отсюда. Глава 17 Есть большая разница между тем, чтобы регулярно бывать у мужчины в гостях, и тем, чтобы с ним жить. Пока ты гостья, ты заворачиваешься в огромную чужую рубашку и крадёшься на цыпочках от кровати на кухню, где долго ищешь в тёмных шкафах стакан для воды. А жить… К счастью, думать об этом Ольша не успевала. По пути к дому она плавала в смешливой сюрреалистичной тревоге — не может же это всё быть на самом деле! Что скажет мама, и у неё ведь сердце! А уж что добавит папа! Но никто ничего не сказал. Ольша закинула вещи в мешок, усмехнувшись тому, что за целую зиму в Садовом её сумка не слишком потяжелела. А потом объявила о переезде, и, пока никто не успел сформулировать свои соображения, вышла вон и хлопнула калиткой. Нет, они не были плохими людьми. Их не в чем было обвинить, и глухая болезненная обида внутри тоже была зря. Они старались, как умели, мама проглотила десятки нотаций, Альмина научилась обходить Ольшу по широкой дуге, Квент безобидно подтрунивал, что рыбонька нашла себе очень удачное водное место, а папа предлагал дать денег. Они не сделали ничего плохого, хотя Ольша доставила им порядочно неудобств. Но и семьёй они не были тоже. Так просто нельзя было больше. Я психованная, с облегчением объяснила себе Ольша. У меня поехала крыша, вот и всё. Поехала ещё тогда, на войне, и так и не вернулась на место. Брент молча забрал у неё мешок и довёл до дилижансной станции. Голова была лёгкая-лёгкая, лёгкая и пустая, и если бы Брент не держал её за руку, Ольша, наверное, взлетела бы и смешалась с облаками, или рассыпалась на тысячу кусочков, как тронутый ветром одуванчик. Трёхчасовая тряска склеилась в памяти в один серый кадр, а потом была конка, и пахнущий будущей весной бульвар, и перед домом стояла модная паровая автомашина, вся блестящая хромом, и лестница парадной сворачивалась широкой спиралью, и всё это было не по-настоящему, не на самом деле, потому что на самом деле такого никак не могло быть. |