Книга Половина пути, страница 61 – Юля Тихая

Наверное, нужно было объяснить всё честно. Сказать, что она, может быть, и хотела бы, но, кажется, не может ничего ему предложить. Что Брент — каким бы замечательным он ни был, — остаётся мужчиной, и от мысли о том, чтобы под него лечь, Ольшу разбивает истерикой. И что она постарается не рыдать, но не может, по правде, ничего обещать. Что наибольшее, что она может в постели, это лежать лицом вниз, отклячив жопу, и не слишком трястись, и если его устроит, то можно и сегодня…

Если только он пообещает не отвлекаться на нежности, потому что тогда Ольша всё-таки безобразно разревётся.

Ещё она, наверное, могла бы ему отсосать. Да, это, наверное, можно.

Если бы Брент был груб, было бы гораздо, гораздо проще. Закрыть глаза и ни о чём не думать, подождать, пока всё закончится, а плакать потом, в одиночестве, смывая с себя следы и прикосновения. Так она, наверное, тоже могла бы.

Ольша действительно собиралась объяснить и даже открыла рот, а потом закрыла. Ткнулась носом в ворот его куртки.

Можно ведь — и не говорить. Попробовать… ничего не получится, и потом снова будет страшно и отвратительно, но так можно украсть ещё несколько часов тепла, и…

— Котёнок? Ольша. Я давлю на тебя? Пугаю? Если тебе что-то не нравится, если ты чего-то не хочешь, ты можешь остановить меня в любой момент.

— Я не против, — всё-таки сказала Ольша. — Но, если честно… я не уверена, что… что я могу. То есть… я не хотела ничего портить, я действительно думала, что справлюсь и смогу потерпеть…

— Не надо ничего терпеть. Пожалуйста.

— Я правда собиралась… но… оно само, — выдохнула Ольша, цепляясь за его куртку и не поднимая головы. — Просто… если пытаться запихнуть в меня член, оно… оно поднимается изнутри, и дальше оно само, трясётся и истерит и…

— Ольша, Ольша. Тшш… Не надо оправдываться. Ты не хочешь секса, верно?

— Я не против! Я…

— Пока похоже, что ты очень боишься.

— Я… я очень ценю то, что ты для меня делаешь. Я всё замечаю, и одеяло, и пирожки, и что ты не ругаешься, и всё остальное, а я даже поблагодарить тебя не могу нормально, но… Мне кажется, я могла бы… может быть, как-то иначе… ты любишь, когда ртом?

— Ольша. Ты не слышишь меня. Я спросил, чего ты хочешь, а не как ты можешь себя поломать.

Она зажмурилась и выдавила:

— Я не знаю.

И всё-таки заставила себя оторваться от куртки.

Брент выглядел уставшим. Уставшим, сердитым и каменным, глаза тёмные. Но касался бережно, рука на спине тёплая. Он был хороший, он был очень хороший, и он не заслужил всего того, что Ольша на него вывалила.

— Не надо меня благодарить, — что-то было в его голосе холодное. — Особенно не надо благодарить так, чтобы делать из меня насильника.

— Прости, прости, я вовсе не…

— Есть такая старая притча. Про то, что каждый проходит свою половину пути, и только так можно встретиться на середине. Плохо, когда один проходит девять шагов, а другой делает только один шаг. Плохо, когда один тянет к себе другого на верёвке. Чтобы вышло хорошее, нужно хотеть идти навстречу. Иначе будет только уродство, как перегруженная конструкция с неправильными узлами. Понимаешь?

Ольша видела в его словах довольно мало связи с реальностью, но всё равно кивнула.

— Хотеть — это не про заставлять себя ради непонятно чего. Это про внутреннее желание именно этого. Если его нет, то его нет, и это нормально. Просто не надо…