Книга Половина пути, страница 67 – Юля Тихая

Но вряд ли ведь он заставлял себя это делать? Брент в своих действиях казался очень искренним. И он обещал, что остановится, если… он просил не делать из него насильника… он спрашивал, чего она хочет…

Все эти мысли быстро превратились у Ольши в голове в загадочно булькающий бульон. Сперва он покрылся тревожной пенкой, потом панически перекипел, а к вечеру, притомившись, уварившись и остыв в погребе, стал сам себе холодцом.

И, закончив с его ладонями, Ольша заглянула мужчине в лицо, потёрлась носом о нос и поцеловала в губы.

Ничто ведь не мешает Бренту оттолкнуть её, верно?

— Ольша?

Глаза у него стали тёмные, почти чёрные, только в глубине зрачка плясал отблеск свечи. На веранде деревенского дома — когда-то в нём, похоже, жила большая семья, а теперь остались только старик со старухой, — царила ночная темнота.

— Котёнок?

— Ты на меня не давишь, — тихо сказала Ольша. — Мне нравится целоваться, и, если тебе тоже…

Он не оттолкнул. Сгрёб в охапку и целовал так жадно и хорошо, что у Ольши долго ещё шумело в голове.

На местном служилом жаргоне Штабная башня называлась Прыщом, — ну, потому что на прыщ она, честно говоря, и была похожа. Щербатая шарообразная выпуклость на идеально ровной поверхности Стены казалась чем-то почти болезненным.

На самом деле Штабная башня уходила далеко вглубь Стены и с обратной стороны выглядела совершенно так же: кажется, по назначению использовали как раз-таки внутреннюю часть, а зачем нужна была внешняя, Ольша не знала. Может быть, её оставили здесь для симметрии. Может быть, был какой-то грандиозный конструкторский замысел.

Так или иначе, а выглядела она прыщом, чуть темнее основной Стены и с почти чёрными металлическими воротами по центру. Забавное в своей непривлекательности зрелище.

Ольша тихонько хмыкнула и немного потянула на себя рычаг, замедляя ящера и разглядывая башню. Места здесь были безлюдные, а дорога подходила к Стене почти вплотную, и её громада нависала над низинами, великолепная и неосмыслимая. Вокруг простирался плоский желтоватый луг, размокший и влажный, кое-где из него торчали короткие корявые деревья. Земля забрала в себя наследие войны, разгладила рытвины, впитала пепел и кровь и вернула их травой.

Следы прорыва можно было разглядеть, только если очень постараться: Брент показал ей светлую границу в Стене, разделяющую уцелевшую старую часть и восстановленную, но сама Ольша ни за что бы её не нашла.

Может быть, после взрыва на месте Штабной башни могли бы построить что-то другое, посимпатичнее. Но конструкторы приняли решение восстановить Стену в первозданном виде, и теперь казалось, будто и не было её, войны. Только почти в самом центре луга, в удалении и от Прыща, и от дороги, плясал ярко-голубой огонёк.

Ольша отпустила конструкцию и взялась за рычаг, останавливая ящера у обочины.

— Ты чего?

Брент выглядел удивлённым, а Ольша смутилась.

— А ты не хочешь… ну… поклониться?

Он пожал плечами, но не стал спорить.

К огоньку вела узкая каменная дорожка, явно созданная стихийниками. Ольша кое-как съехала к ней по грязи, а Брент, под которым земля всегда была твёрдой, придерживал её за локоток. Луг шкворчал и булькал, а кольцо силы возвращалось, рассказывая о местной мелкой живности и здоровенной птице, застывшей в засаде в драной тени мёртвого дерева.