Книга Половина пути, страница 87 – Юля Тихая

Места здесь были дикие, шитаки предстояло в основном плыть. До самой Ладерави нельзя было найти никакого человеческого жилья. Обычно путешественники преодолевали этот кусок дороги за день, но у них и весь путь от Бади в Ладеравь занимал четыре-пять дней. А Брент и Ольша из-за конструкции ехали медленно и делали остановки днём, да ещё и твари у Прыща немало их задержали. Так что на ночь они остановились на влажном то ли холме, то ли острове, который Бренту пришлось укрепить силой.

А Ольша, честно расправившись со своей частью хозяйственных обязанностей, устроила цветы с одного края каменного столика. А потом с другого. А потом ещё немного иначе. И, решившись, спросила:

— А можно книгу твою?

— Какую, — Брент нахмурился в похлёбку, — книгу?

— Справочник чего-то там…

Вряд ли он поверил, что Ольша планирует его читать. Но мирно пожал плечами, и девушка торопливо вынула книгу из его сумки, отыскала свой нож, размяла пальцы.

Цветы были красивые. Но цветы грустнели и вяли, светлые кончики лепестков уже тронула рыжина, и совсем скоро от цветов не останется ничего, кроме воспоминаний. А у Ольши и так ничего кроме них не было, и отдавать прошлому цветы было отчаянно, почти до боли, жаль.

Она перебрала соцветия, выбрала самое мелкое, бело-розовое, вынула из банки. Обрезала стебель, бережно разгладила цветок на бумаге, накрыла другим листом, придавала книгой.

Когда-то у Ольши, как у любой девчонки, была жестяная банка из-под печенья с крошечными милыми секретиками: высохшими лепестками, интересными камушками, редкими фантиками, красивыми пуговицами. Всё это разоворошили, выпотрошили ещё в гимназии. В Стоверге она пробовала собирать открытки. А на фронте не до романтичных глупостей, да и в пехотном полку все свои богатства приходится таскать на себе, но и там у Ольши была своя маленькая сокровищница: несколько писем, бабушкин кулон, иконка в резной рамочке, вышитый платок…

Теперь и это всё смешалось с землёй. В новой жизни у Ольши были только самые простые вещи, выбранные за их дешевизну; из излишеств она позволила себе только детскую акварель и карандаш чуть поприличнее, мягкий.

Зато вот цветок. Он высохнет, а в Ладерави можно будет купить шкатулочку, коробочку или просто кусок картона, чтобы довезти его до дома.

И тогда останется хоть что-то.

— Для тебя, — Брент лукаво прищурился и раскрыл ладонь.

На ней лежали три мелкие конфетки в цветастых бумажных фантиках, и на каждом были нарисованы котята, рыжие и пушистые. Конфеты назывались «Мяу», и Ольша согласно мурлыкнула и свернулась клубочком в объятиях Брента.

Вообще-то, Ольша совершенно не чувствовала себя кошкой. Где она — а где кошки! Но ей нравилось, с какой лаской Брент называл её котёнком, и прозвищу хотелось немного соответствовать. Поэтому Ольша поджала пальцы, изобразив кошачьи лапки, и немного «потопталась» у него на груди.

Был погожий день, они остановились на обед, намереваясь к ночи всё-таки добраться до города. А пока вокруг плескалась вода: то ли ещё разлив Жицы, то ли уже луга. Дикие места, пустые, заброшенные. Через несколько часов шитаки, укоризненно вздохнув, взберётся вон на тот пригорок, который называется здесь высоким берегом, а дальше дорога до Ладерави была прямой, как стрела.

Брент всё утро вслух мечтал о горячей ванне. А Ольша и хихикала над ним, и дразнилась, и немного робела: ночёвка в гостинице грозилась снова поднять вопросы, на которые Ольша пока не готова была отвечать. Брент был очень славный, внимательный, касался бережно, а уж трогать его самого было одним сплошным огромным удовольствием. Бояться было нечестно, некрасиво. Но постель… у Ольши всё равно переворачивалось что-то внутри.