Онлайн книга «Половина пути»
|
От боли можно сойти с ума. В глазах чернота, и в голове бился набат. Почему? За что? Неужели... — Поторопись, котёнок, — проворчала пустота голосом Брента. Ольша хрипела. В горле пузырилась кровь. Внутренности всё равно что резало ножом. — С чем? — она закашлялась и сплюнула пену. — С дрочкой. Вокруг чернота, она ощупывала связанными руками что-то перед собой, но никак не могла понять, что это такое. Пол обит железным листом, винты впитывались в колени. Не видно ничего, только тело трогали, мяли, раздирали. Она пинала пустоту, выворачивалась, а кто-то невидимый стаскивал с неё штаны. Грубые пальцы на подбородке. От пощёчины закружилась голова. Член прямо перед лицом, огромный, толстый, ещё вялый, торчащий розоватым бурдюком из куста спутанных волос. Резкий запах мочи и немытого тела. В горле тошнота смешивалась с кровавой пеной. Она потянулась к силе, и ещё раз, и ещё, и ещё, но с пальцев только осыпались искры. Новый удар по лицу, так, что хрустнула шея. Руки онемели, тело тяжёлое, и всё бесполезно, всё бесполезно, совершенно всё, и… — Горячая девка! — П-пожалуйста, — слёзы лились сплошным потоком, — пожалуйста, не… Она пыталась кричать, но воздуха не хватало. Захлёбывалась рыданием, тряслась, отталкивала связанными руками, а он навалился всем телом, огромный, тяжеленный, и дышать нечем, и вместо силы внутри пустота, разрывающая боль, и… Ольшу дёрнуло, и она вдруг поняла, что висит в углу. Девушка на полу больше не кричала. Обожжённые руки раскинуты в стороны. Светлая мужская задница — он не потрудился раздеться, только приспустил штаны, — вколачивалась в безвольное тело. Кто-то курил вонючие тангские сигареты. Из своего угла Ольша могла видеть только жопу, мелькающий красный член и завитки кудрей в коротких волосах на затылке. Ей так нравилось зарываться в эти кудри пальцами… Девушка не плакала. Она лежала неподвижно, только ноги дёргались в такт мужским толчкам. Бесконечно долгое время Ольше казалось, что бедняжка уже умерла. Чернота сгущалась, запах курева смешивался с запахом горелого мяса, по рукам текла сукровица, а у неё ведь — косы, красивые косы, ниже поясницы, гладкие тёмные волосы, и в них синие атласные ленты, и эти ленты так нестерпимо блестели. Потом чернота забрала и ленты тоже, и несколько благословенных мгновений Ольша плавала в тишине и покое, как будто снова стала ребёнком в колыбели. А потом она проснулась. Светлый потолок, плохо различимый в темноте. Она шарила по нему взглядом, силясь разглядеть жёлтые пятна от текущей крыши. Они были где-то здесь, на потолке, четыре кривых пятна, наплывающих друг на друга, одно из них похоже на цветок, а вокруг россыпь чёрных точек от плесени. Она осторожно села, ожидая взрыва боли, но боли не было. Ольша лежала на кровати, укрытая двумя одеялами, вокруг — не та каморка на базе, в которой она очнулась в прошлый раз, а гостиничная комната, и рядом мирно сопел Брент. Он лежал на боку, смяв расслабленное лицо сунутым под голову кулаком. Сон. Это был просто кошмарный сон. Ольша утопила лицо в ладонях. Она снова висела в углу и смотрела со стороны, как девушка, болезненно похожая на неё саму, трёт виски и трясётся всем телом. Истеричная слабачка, днём даже на член взглянуть не захотела, кислое лицо сделала, обидела единственного человека, которому хоть каплю на тебя не насрать. Только и знает, что реветь! Пора бы уже взять себя в руки, наконец, дать ему нормально, чтобы понравилось, чтобы остался довольным. Ныть только хватит, ныть и сопли размазывать, не ты первая — не ты последняя, надо прекратить это всё, пока ему окончательно не надоело. |