Книга Лорд зверей, страница 106 – Джульетт Кросс

— Но Лорелин может узнать те слова, что мы слышали от Селестоса.

Я проворчал при одном его имени:

— Может. Спросим.

Она дернулась, будто собираясь встать.

— Куда это ты? — спросил я.

— К Лорелин.

Я тут же притянул её обратно:

— Ты остаёшься и отдыхаешь.

Она повозилась, нахмурилась:

— Кажется, я уже часами «отдыхаю».

— Мало, упрямица. Ты едва не утопила себя! И, кстати, сейчас ещё глубокая ночь. Все валятся с ног после пережитого. Спи и набирайся сил.

С тяжёлым вздохом она смирилась, больше не пытаясь выскользнуть из моих рук.

— Вот это мне нравится, — сказал я, — послушная женщина.

Она больно щипнула меня за бок.

— Ай! — я дёрнулся и перехватил её запястье.

Она сверкнула глазами:

— Я не твоя «послушная женщина».

Я осклабился — добился, чего хотел: искра вспыхнула, значит, ей и правда лучше.

— Обычно ты очень послушная, когда у тебя во рту мой язык. Или мой член.

Щёки у неё налились жаром, но бровь изогнулась — тот самый надменный изгиб, от которого мне хочется творить с ней непотребства.

— Когда я в твоей постели — да, выполняю команды. Исключительно ради собственного удовольствия. Но я не «твоя», чтобы мной помыкали.

Я улыбнулся шире, поймал её руку и поцеловал ладонь:

— Нет, не моя, любовь моя. — Я задержал взгляд и приоткрыл рот, коснувшись её кожи языком — короткий глоток её вкуса. — Ты — госпожа моего сердца. Прикажи — и я сделаю, не задавая вопросов.

Её лицо смягчилось, губы снова улыбнулись:

— О, Редвир…

Она уронила голову мне на грудь.

Вскоре мы оба спали без задних ног.

Глава 29. ДЖЕССАМИН

— Слово, которое он произнёс, прежде чем разверзлась земля, звучало как «Ваха-дул», — сказала я Лорелин, сидя на лавке у очага. Чёрный чугунный треножник — такой же, как у нас в шатре. Волк растянулся у моих ног и положил лапу на мой башмачок.

Мы собрались в шатре Безалиэля: Тесса держала Саралин у груди; Лейфкин и Дейн, почти оправившийся, тоже были с нами. Бром стоял рядом с Дейном, скрестив руки и хмурясь. Я уже поняла: при множестве сильных воинов у Редвира именно Лейфкин, Дейн и Бром — те, кому он с Безалиэлем доверяют тонкие вещи и сведения.

— «Ваха-дур», — поправила Лорелин и прокатила вибрирующее «р».

— Да! — оживилась я. — Именно так он и сказал.

— Знаешь, что это значит? — спросил Редвир, усевшийся рядом.

— Когда я была юной, до клана Ванглоса, моим наставником была провидица богов. Многому меня научила. В том числе — словам Годжина, записанным другими провидцами, — лицо Лорелин стало строго-серьёзным. — Да, я знаю, что значит «Ваха-дур». В буквальном смысле — «кровью бога». Провидцы утверждают: это зов-призыв, дарованный богом, властвующим над тьмой мира. — Она с трудом сглотнула: — Самым страшным, извращённым богом преисподней — Сомдалом.

Я нахмурилась: из всех богов подземного мира был известен лишь один — Мавгар. Холодный, мрачный, но всё же милостивый.

— Это бог тёмных фейри? — спросила я, поглаживая спину Волка — он дремал.

Редвир свёл брови:

— Сомдалу не молятся. Он держит души в глубочайших ямах адов и терзает их бесконечно. Он владыка злейших, самых гнусных духов. Его знают только как того, кого следует страшиться. Потому ты и не слышала о нём.

— Прекрасно, — фыркнул Лейфкин. — Значит, это дерьмо по имени Селестос брало силу у самого поганого бога, какого только знают тёмные.