Книга Лорд зверей, страница 14 – Джульетт Кросс

Мы двинулись дальше по тропе в лёгкий подъём, и я продолжил:

— У Каладина было много жён, но ни одна не была ему парой.

— Что значит — не парой? Ты же говоришь, у него дети. Значит, он с ними… — она смутилась, но смысл был ясен.

Светлые не спариваются, как мы.

— У зверо-фейри каждому предназначена совершенная пара.

— Откуда вы знаете, кто она?

Правда напугала бы её, поэтому я дал мягкую версию:

— Боги ведут и показывают. Каладин возомнил себя выше всех. Решил, что ему положена особая, отмеченная богами, пара. А неподалёку жила царица дриад.

— Чую, концовка будет плохая, — пробормотала она.

— Точно, — буркнул я и продолжил: — Царица его отвергла. Тогда он взял её силой. Это преступление — и тяжкий грех перед богами: дриады рождены ими. Он не знал, что эта царица — дочь Эльски, Богини Леса. Когда Эльска узнала, что сделали с её дочерью, она явилась в сердце его селения. Каладин пал на колени, молил о пощаде, но Эльска не вняла. Коснулась его головы — и он стал более подобным зверю. — Я глянул назад: она слушала, не отрываясь. Я взмахнул хвостом. — Тогда хвостов у нас не было. И лица были иными. «Зверо-фейри» нас звали за родство с дикими животными и власть соединяться с ними.

Среди тёмных именно мы теперь выглядим чудовищнее всех. Но это — после проклятия Каладина.

— С нынешнего мгновения, — объявила Элска, — магия отнимается у тебя и у всех твоих. Останется лишь звериная часть вашей природы. И в тебя, вождь, я поселяю свой гнев. Он будет жить в тебе всегда — и в твоём роде после тебя, — чтобы помнил ты о мире, что отнял у моей дочери. Пусть моя ярость терзает тебя вечно и напоминает о том, что ты похитил.

Джессамин молчала позади, пока мы приближались к месту ночёвки.

— Это правда? — наконец спросила она.

— Так передают, — ответил я. Не добавил лишь, что уверен в этом по собственному недугу: когда во мне вскипает ярость, остаётся только уходить в чащу и бродить, пока не отпустит.

— Грустно, — сказала она.

— Почему? Потому что на меня неприятно смотреть? — я ухмыльнулся через плечо.

Щёки у неё вспыхнули.

— Нет. Я не об этом.

Я рассмеялся:

— Ведьма, мне не нужно льстить. Я знаю, что я зверь. И хоть Каладин и навлёк на нас проклятие, мы — народ мирный. Как бы ни согрешили предки, теперь у нас достойная жизнь, пусть нас и мало.

— Почему вас мало?

Это было больнее. Признаваться я не хотел. Во времена Каладина зверо-фейри были многочисленны. Теперь кланов — единицы. Наши женщины редко беременеют. Потому я и не упрекал своего сотника Безалиэля, когда он привёл в деревню светлую фейри Тессу: помимо того, что она — его пара, она быстро зачала и родила ему здорового сына.

— Нас меньше, чем было, — только и сказал я. — Каждую новую жизнь в клане мы бережём как драгоценность.

Мы вышли к повороту, где устье пещеры смотрит на просторную долину внизу. Я любил этот стан ещё и за то, что оттуда видно далеко, а спина прикрыта скалой. Сейчас, когда на мне висит женщина с тайными врагами — врагами, которых она так и не назвала, — мне нужна была именно такая крепость.

Волк, зная распорядок, сам остановился у пещеры.

— Здесь и заночуем, — сказал я, развязывая тюк шкур у него за спиной.

Слышал, как она спрыгнула с Волка, пока я разворачивал свёрток у круглого входа.

— Ты уверен, что там не живёт баргас? — спросила она дрожащим голосом, заглядывая в полутьму.