Книга Король призраков, страница 119 – Джульетт Кросс

— Это пророчество привлекло моё внимание из-за упоминания о чуме.

Меня не удивило, что фейри обменялись взглядами, читая остальную часть видения, которое предсказывало время, когда их народ будет править выше, чем светлые фейри. Это было так же, как и в древнем мифе о Виксе и Мизре. Но не это было главным что меня интересовало на сегодняшний день.

— Но вот это… — Я перевернула страницу на следующее пророчество, которое было гораздо длиннее, снова упоминая болезни, — Один украдёт магию, другой украдёт разум,

Один проклянет свет, а другой — тень…

— Безумие, — прервал меня голос Морголита. Когда я подняла взгляд, он почесывал подбородок, его выражение было озадаченным.

— Что не так? — спросил Голлайя.

— Когда я покинул Гадизель, ходили слухи, что король болен умом. Я сам не видел тому подтверждения, ибо, услышав, что вы заняли трон в Сильвантисе, я не задерживался, чтобы выяснить правду.

Голлайя нахмурился.

— Мы ничего не слышали от фейри теней, так что не можем знать, правда это или нет. Но стоит это запомнить. — Он посмотрел на меня. — Продолжай, Уна.

Я продолжила, прочитав остальную часть, где говорилось о вмешательстве богов, которые предлагают фейри способ уравновесить весы и исцелить мир. Затем шла последняя часть описания, где реки сходятся на северных землях и падают как одно целое.

Сорин встал и подошел к карте на другой стороне комнаты.

— Это точно звучит как Драгул-Фолс, — сдержанно признался он. — Не вижу, где еще это может быть.

— Я тоже так думала, — сказала я, и Голлайя вновь обратил внимание на меня.

— А этот оракул, — начал Голлайя, в его голосе послышалась тяжесть, — он или она все еще там, в Иссосе? Мы можем с ними поговорить?

Я покачала головой.

— Нет. Она была изгнана моим отцом много лет назад.

Голлайя широко распахнул глаза от удивления.

— Знаю, — добавила я, осознавая, что он наверняка был поражен тем, что мой отец мог сделать такое. — Он не хотел больше никаких пророчеств о падении лунных фейри. Видимо, это его пугало.

— Как ее звали? — настоятельно спросил он.

Я не говорила ему, что оракул был женщиной.

— Вайламорганалин.

— Вайла, — прошептал Кеффа, стоя рядом с Голлайей и глядя на меня с выражением шока и печали.

Голлайя повернулся к нему и положил руку на его плечо. Это было утешительное прикосновение, которое я не совсем понимала.

— Спокойно, друг, — прошептал он Кеффе.

Тогда я вспомнила. Прямо перед тем, как Голлайя отрубил голову своему отцу, он сказал: «Вайла была права».

Взгляд Кеффы переместился к огню, и он был тем, кто нарушил тягостное молчание, произнеся хриплым голосом:

— Ты ведь была всего лишь девочкой, когда ее изгнали?

Я тяжело проглотила комок в горле, пульс учащался. Понимание того, что тут скрывается нечто большее, заставило меня нервно вздохнуть.

— Да. Я нашла эти пророчества в Храме Луны.

— И ты решила действовать по ним в одиночку? — спросил Голлайя. Его голос не был обвиняющим, скорее озабоченным тем, что я сделала, будучи семнадцатилетней девочкой.

— Я пыталась объяснить это Бейлину. Я даже рассказала отцу, но никто не слушал. В тот момент отец был обеспокоен пограничными землями и увеличивающимся числом темных фейри в регионе.

Не нужно было продолжать объяснять, поскольку все это было, видимо, началом войны. И все, что потребовалось, это мое собственное пленение и пытки здесь, в Нäкт Мире, чтобы начать официальную войну.