Книга Король призраков, страница 164 – Джульетт Кросс

— Мы должны вернуть жизнь в этот замок, — прошептала она. — Здесь очень красиво.

— Да. Видишь тот высокий холм? — Я указал на северо-восток.

— Да.

— Не так уж далеко за ним находится Сердце Сольцкина, а чуть дальше — предгорья Сольгавийских гор. Их видно довольно хорошо.

Она повернулась ко мне, её выражение лица было серьёзным.

— Почему ты сказал, что замок мой?

Я прочистил горло и признался:

— Я всегда знал, что отдам это место своей мизре. Потому что знаю — это прекрасное место, чтобы вырастить ребёнка. Нäкт Мир может показаться мрачным… как, я думаю, он кажется и тебе.

— Голл, ты уже знаешь, что я жду ребёнка?

Встретив её фиалковый взгляд, осознав, что её глаза такого же оттенка, как дикие цветы, которые зацветут здесь летом, я ответил:

— Да. А ты знала?

Она покачала головой.

— Я подозревала, но не была уверена. Прошло совсем немного времени с моей последней крови. — Затем её лицо побледнело, и она облизала губы. — Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я покинула Нäкт Мир и уехала, чтобы родить нашего ребёнка?

— Нет, — резко ответил я. — Я не хочу этого. Но я хочу, чтобы ты была счастлива, пока носишь ребёнка.

— Я счастлива, когда я с тобой, Голлайя.

Мягкое выражение её лица, искренняя любовь в глазах чуть не свалили меня прямо на парапете. Я взял её лицо в обе ладони и прижался лбом к её.

— Я не заслуживаю тебя. Но я воздам хвалу всем богам, даже Лумере, за то, что ты появилась в моей жизни.

Она рассмеялась, вцепившись в края моего плаща.

— Мне бы хотелось увидеть, как ты воздаёшь хвалу Лумере.

— Уна. — Я поцеловал её в лоб, затем ещё раз. — Уна.

Я поднял её лицо и нежно коснулся её сладких губ.

— Хотя моё сердце почернело от всей той крови, которую я пролил, и от мрачных мыслей, которые я лелеял годами, когда ты смотришь на меня так, я верю, что во мне всё ещё может быть что-то хорошее.

Она положила свои руки поверх моих, которые всё ещё держали её лицо, в одной из них был зажат платок.

— Твоё сердце не почернело от сражений, которые ты вёл, или от убийства твоего отца, недостойного трона. Если бы это было правдой, то и моё сердце было бы чёрным от всей той горечи, что я хранила, после того как твой отец пытал меня в своей темнице.

Я покачал головой.

— Ты полна только добра и света, Уна.

— Это ложь. — Она рассмеялась, но затем её лицо стало серьёзным. — Наши сердца — это то, чем мы их наполняем. Подобное узнаёт подобное. Моё сердце знает твоё.

Она прижала ладонь к моей груди, прямо над органом, что бился так сильно ради неё.

— Как и твоё знает моё.

— Да, моя любовь.

Я вновь прикоснулся к её губам, но затем поцеловал глубже, поддаваясь голоду ощутить её вкус.

Поцелуй был сладким, но требовательным, мягким переплетением с нежной интимностью, которая соединяла нас. Я никогда не испытывал ничего подобного — этого манящего единства с другой фейри. Разорвав поцелуй, я прижался губами к её виску и прошептал:

— Ты так дорога мне.

Панический страх потерять её сжал моё сердце.

Через какое-то время, просто обнимая друг друга, она сказала:

— Я принимаю твой дар — этот замок, но буду приходить сюда только с тобой.

Я улыбнулся.

— Моя мать полюбила бы тебя.

Я не знал, откуда взялась эта мысль. Возможно, от духа моей матери, который всё ещё витает здесь, в её любимом месте на свете.

— Мне жаль, что я не успела её встретить.