Книга Мой Неидеальный прынц, страница 33 – Наталья Тудаль

Теперь, когда собачья шерсть и кости не отвлекали внимание, стало видно настоящее состояние зала. Пол был покрыт толстым слоем застарелой грязи, въевшейся в камень. Стены у каминов почернели от копоти. Воздух был спертым и пыльным.

— Отлично, — сказала я, потирая руки. — Фаза первая завершена. Переходим к фазе второй. Генеральная уборка.

Тут взбунтовалась прислуга. Во главе с главной горничной, теткой Агатой, они выстроились передо мной с таким единодушным молчаливым протестом, что можно было подумать, я объявила о введении налога на воздух.

— Льера, мыть главный зал? — произнесла Агата, и в ее голосе звучала вековая усталость всей расы служанок. — Это же… Это же невозможно! Грязь въелась! Да и как? Ведер и тряпок на всех не хватит!

— А песком и щелоком? — предложила я, вспоминая исторические романы. — Я читала, что так чистят каменные полы.

— Щелок щелоком, льера, но копоть на стенах… Ее только скоблить. А это дни работы!

— У нас есть дни, — невозмутимо ответила я. — И есть руки. Много рук.

Я видéла их испуганные лица. Они боялись непосильной работы. Боялись гнева хозяина, если он вернется и увидит, что они «осквернили» его родовые камни. Мне нужен был иной подход.

— Слушайте все! — объявила я, поднимаясь на первую ступеньку лестницы, чтобы меня было лучше видно. — Я объявляю Неделю Чистоты! Все, кто примет участие в уборке главного зала, получат двойную порцию вечерней похлебки… и порцию того самого пирога с ягодами, что мы вчера пекли с Брониславой!

В зале прошелестел вздох. Пирог с ягодами произвел эффект разорвавшейся бомбы.

— И тот, кто лучше всех отчистит свой участок, — продолжала я, видя загорающиеся глаза, — получит… новый передник и пару мыла с цветочным ароматом! Это переломило ситуацию. Перспектива получить не только еду, но и нечто личное, ценное, сработала лучше любых приказов.

Уборка началась. Это было зрелище, достойное кисти Брейгеля. Десятки служанок и даже несколько солдат, которых капитан Марк с неохотой выделил «для тяжелой работы», скребли полы песком и щелоком. Облака пыли поднимались к потолку. Я сама, сняв свое лучшее платье и облачившись в простую серую одежду, взяла в руки скребок и принялась за один из каминов.

Это была каторжная работа. Сажа забивалась под ногти, въедалась в поры. Но был в этом и странный, почти медитативный катарсис. С каждым счищенным пластом грязи я словно стирала следы пренебрежения, в котором жила бедная Мэриэм. Я не просто чистила камин — я утверждала свое право дышать чистым воздухом.

Через три дня главный зал Тайлорхолда был неузнаваем. Каменные плиты пола, хоть и потрепанные временем, сияли чистотой. Стены у каминов, хоть и не стали идеально светлыми, больше не были черными. Мы вынесли и вытряхнули все гобелены и ковры. В огромные оконные проемы, которые я велела наконец-то вымыть, лился солнечный свет, в котором весело плясали пылинки (но это была уже новая, свежая пыль, с этим я была готова смириться).

Вечером я устроила для всех участников «уборочного десанта» небольшой пир. Бронислава, вдохновленная, испекла гигантский пирог. Воздух в зале пах не псиной и гнилью, а хлебом, травами, разложенными в каминах для аромата, и чистотой.

Я сидела на своем месте, с бокалом разбавленного вина, и смотрела на сияющие лица служанок, на солдат, с аппетитом уплетающих пирог, и на Орика, который с одобрением осматривал чистый зал.