Книга Мой Неидеальный прынц, страница 88 – Наталья Тудаль

Он покачал головой и рассмеялся — коротко, беззвучно.

— Я бы не хотел быть твоим врагом.

— Ты и не будешь, — я положила руку ему на плечо. — Потому что мы команда. Помнишь?

На следующий день наша «служба психологической поддержки» в лице Кристины и, как ни странно, маэстро Гильома, получила новое задание. Не собирать информацию, а распространять ее. Аккуратно, через служанок, через поварят, через пажей.

Слухи поползли по дворцу, как дым от камина. «Бедная льера Амалия, она до сих пор не оправилась после отъезда из Тайлорхолда». «Говорят, она даже пыталась наложить на себя руки, такая у нее была несчастная любовь к льеру Итану». «Видели, как она в слезах убежала из его покоев... наверное, умоляла вернуться, а он, жестокий, отказал».

Эти слухи были идеальны. Они не обвиняли ее ни в чем, кроме излишней чувствительности. Они вызывали не гнев, а снисхождение. И самое главное — они были унизительны для любой амбициозной женщины при дворе.

Мы с Итаном снова стали появляться вместе. Мы не делали вид, что у нас все идеально. Мы позволяли людям видеть нашу сдержанность, нашу осторожность друг с другом. Это делало историю правдоподобной. Да, была ссора. Да, он был зол. Но он не отрекся от меня. Он выбрал меня. А она осталась не у дел.

Однажды мы столкнулись с Амалией в длинной галерее. Она шла в сопровождении двух других фрейлин, стараясь выглядеть надменной, но тень паники в ее глазах выдавала ее. Она слышала слухи. Она чувствовала, как почва уходит из-под ног.

Итан прошел мимо, не удостоив ее взглядом. Я же встретилась с ней глазами и... улыбнулась. Тихой, печальной, понимающей улыбкой. Улыбкой, которая говорила: «Я тебя прощаю, бедная, заблудшая душа».

Она побледнела как полотно и отвернулась. Моя «жалость» ранила ее гораздо сильнее, чем любая ненависть.

Через несколько дней до нас дошли слухи, что герцог Людвиг вызвал дочь к себе и устроил ей суровый разнос. Не за интриги, а за «компрометацию фамильной чести своими дурацкими выходками». А еще через день мы узнали, что Амалия покинула дворец под предлогом болезни и уехала в загородное поместье. На неопределенный срок.

Наш план сработал. Мы не тронули ее физически. Мы уничтожили ее репутацию и вывели из игры. Теперь она была не опасной интриганкой, а жалкой, несчастной девушкой, сосланной в деревню за неприличное поведение.

Но одна загадка оставалась. Кто же был тем самым «Он»? Амалия уехала, так и не назвав его имени. А значит, наш невидимый враг все еще был здесь. Где-то совсем рядом. И он только что получил доказательство того, что с нами шутки плохи.

Теперь он знал, что мы не только опасны. Мы — изобретательны. И мы держимся вместе.

А это делало нас в тысячу раз опаснее.

Отъезд Амалии стал для нас пирровой победой. Мы выиграли битву, но главный враг, тот самый «Он», оставался в тени. И эта неопределенность была хуже любого открытого вызова.

Дворец, прежде казавшийся золоченой тюрьмой, теперь напоминал поле, усеянное невидимыми ловушками. Каждый взгляд придворного, каждое случайное слово, каждый поданный нам бокал вина — все теперь виделось потенциальной угрозой.

Итан, привыкший к честному бою лицом к лицу, мрачнел с каждым днем. — Я ненавижу эту возню, — проворчал он как-то вечером, бесцельно ворочая в руках кубок. — Я бы предпочел, чтобы этот негодяй вышел и вызвал меня на поединок. Но он прячется, как таракан.