Книга Твое пламя и твои крылья, феникс, страница 23 – Вера Ковальчук

— Ты ведь от мужчины сбежала? Можешь ведь об этом сказать?

— Могу. Да, от мужчины.

Он покачал головой — лицо сложилось сердитыми складками. Но большего я уже не рассмотрела — в комнате сгустился вечерний сумрак, и светильник на полочке его почти не разгонял. И рассмотреть что мужчину, что интерьер комнатушки не получалось. Впрочем, в интерьере ничего интересного не было — стеллаж, забитый просто до предела, какие-то ящики в углу, тоже со шмотьём, слепое оконце под потолком и узкая койка.

А вот мужчину рассмотреть было бы интересно. Я вдруг заметила, что у него во лбу проявилось какое-то украшение, наподобие того, которое было у вылеченного мною грубияна, только у того оно было видно и днём, а не только в темноте. И Ардис был украшен штуковиной покрупнее, погрубее, чисто металлической, похоже, наподобие эдакого бронзового листика. Предположу, что это какой-то артефакт. Видимо, они артефакты себе в кожу вживляют. Идея хорошая, на самом деле — всегда под рукой, чем же плохо.

И как-то неловко было спросить его об этом украшении или попросить нагнуться. Но посматривала, надеясь, что он не поймёт превратно.

К счастью, не понял.

— Я пойду, не буду смущать. Если что, ты зови, обязательно кто-нибудь отзовётся. Тебе нужно набираться сил. — И поспешно закрыл за собой дверь.

«Странные какие-то наёмники, — подумала я. — Ну, то, что не бандиты, похоже, точно — стал бы преступный элемент так запросто впираться в трактир у посёлка, звать целителя, каких-то вестников отправлять местным служителям правопорядка (если я всё верно поняла)? Уж точно нет. А кто они тогда?» Да и повели себя со мной как-то очень деликатно.

Нет, козлина, рассказывая про свой мир, точно мне наврал. Знать бы ещё, в какой части и в какой степени…

Я дремала весь вечер и всю ночь, время от времени сквозь сон слыша какие-то пьяные выкрики, но едва на них реагируя. Уже то было хорошо, что меня не трогают, в комнатушку не заглядывают, а значит, можно отдыхать себе, пока не отступит нездоровая слабость.

Проснулась в итоге довольно рано (по своим меркам, явно не по местным). Кухня в трактире уже работала — я убедилась, стоило подняться и выглянуть в общую залу — и часть постояльцев, зевая, уже поднялась. Кто-то сонно тёр лицо, кто-то ковылял во двор, может, умыться, а кто-то уже клевал носом над своим краешком стола. На меня почти никто не обращал внимания, а если и посматривал, то как-то спокойно, неопасно.

Однако я предпочла смыться во двор, там и нашла прежних знакомцев — всех семерых, устроившихся на большой охапке сена у ворот. Двое ещё дремали, а остальные уже пришли в себя и расселись на двух обрубках брёвен, что-то обсуждая. Один из них заметил меня на крылечке, кивнул Ардису, и тот поспешил ко мне.

— Что-то ты рано встала.

— Выспалась, наверное.

— Ну и славно. Сейчас будет готов завтрак, а потом можно будет спокойно ждать представителя наместника. Удивлюсь, если никто из официальных лиц не захочет с тобой поговорить.

— Почему?

Мужчина пожал плечами.

— Последнее время в соседних областях время от времени обозначают себя работорговцы. Это не может не беспокоить.

— А работорговля — она…

— В наших краях запрещена, разумеется. Ты не знала?

— Я… нет, не знала. — И под его внимательным взглядом подёрнулась густым румянцем. — Откуда…