Книга Тайна доктора Авроры, страница 196 – Александра Федулаева

Голубь…

Я замерла, всматриваясь в то, как он переступает, клюёт что-то невидимое, и вдруг мысль вспыхнула в голове. Голубиная почта! В моём мире это было в древности, но почему бы не попробовать здесь? Генри и Эван наверняка ищут меня. Они будут искать по всему Эвервуду, по всей Аргенте, но если я подам знак…

Может, у меня получится поймать птицу, привязать на лапу ленту или записку и направить в Эвервуд. А там уже разберутся, главное — поймать. Сердце заколотилось от азарта. Я принялась крошить оставшийся коржик на подоконник, бездумно подзывая птицу: «Цыпа-цыпа-цыпа!».

Посланник мира и добра насторожился, покосился на меня круглым, глупым глазом и, поддавшись жадности, подлетел ближе. Птица торопливо принялась склёвывать угощение. Закрыв глаза, попыталась отогнать панику и сосредоточилась. Представила себе Генри, его лицо, полное тревоги. Представила Эвана, склонившегося над картами. Я старалась вложить в простую птичью душу один-единственный образ: этот замок, эту башню, моё лицо в окне.

Голубь замер на краю подоконника, крошка замерла в его клюве. Он удивлённо посмотрел на меня, его крошечный мозг, видимо, пытался обработать странный импульс. Я уже почти поверила, что получится… как вдруг он раздул шею и с утроенной силой принялся ворковать, закатывая глаза и наворачивая круги на месте. Его мысли, вернее, смутные ощущения, которые я могла уловить, были одной сплошной, бессвязной благодарностью за еду, перемешанной с желанием привлечь самочку. Он курлыкал, как старый, перегруженный трансформатор, напрочь сбивая весь мой мысленный настрой.

— Да замолчи же ты, пернатый идиот! — прошипела я, пытаясь снова сосредоточиться.

Но было поздно. Насладившись трапезой и продемонстрировав свою глупую птичью любовь ко всему миру, голубь что-то громко клекотнул, осмотрел подоконник в поисках ещё крошек и, сорвавшись, улетел, обронив пару мелких перьев.

Я тупо смотрела ему вслед, сжимая холодный каменный подоконник. Внутри всё кипело от бессильной ярости. Я отшатнулась от окна, дрожа от холода и разочарования, и выругалась так, как не ругалась, кажется, с тех пор как попала в этот мир. Вспомнила матерные слова из прежней жизни, которыми пользовались рабочие на стройке под моими окнами. Они вырвались изо рта легко, как дыхание, прозвучали грубо, но неожиданно уместно в этой мрачной комнате.

План провалился. Глупая птица. И я — ещё глупее, потому что возлагала на неё надежды. Нужно было не на голубей уповать, а тренировать свой дар раньше, серьёзнее, до автоматизма. Теперь же этот провал стоил мне последних остатков уверенности.

Я рухнула на кровать, закрыла лицо руками. Тело дрожало. Злость вернулась, как цунами. Никогда. Никогда я не стану его женой. Он не сломит меня, не превратит в игрушку или в мать чудовища.

Вытерев слёзы, я снова встала и подошла к окну.

Бессильная злоба медленно отступала, сменяясь леденящим душу расчётом. Ругаться и ломать руки было бессмысленно. Нужно было выживать. И для выживания нужны были силы. Я стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу, и заставляла себя думать, анализировать, искать хоть какие-то зацепки.

Внезапно за спиной тихо скрипнула дверь. Я резко обернулась, инстинктивно приняв оборонительную позу. На пороге стояла Ильза. Её лицо по-прежнему было бесстрастным, но в глазах читалась усталая покорность.