Книга Тайна доктора Авроры, страница 74 – Александра Федулаева

— Послушай меня, — прошептала я, укладывая её рядом на кровать и накрывая пледом. — Этого не будет. Никогда. Пока я жива, ты не станешь игрушкой в чужих руках. Я никому не позволю распоряжаться твоей судьбой.

Она прижалась ко мне, как маленькая девочка, и внезапно я ощутила воспоминания Авроры. Начавшийся дождь застал нас в саду. Я, как старшая, предложила спрятаться в старом ящике на чердаке охотничьего домика. Мы переждали грозу там.

— Мама сказала, что только выгодный брак даст нам шанс, — прошептала она. — Что Генри не справится со всеми проблемами и оставит нас без поддержки.

— Генри уже наш опекун, — твёрдо сказала я. — И он никогда не позволит Эштону приблизиться ни к тебе, ни ко мне. Даже если леди Мэриэн этого не хочет — ей придётся смириться. Это не её выбор.

Фелисити всхлипнула, но кивнула. Я прижала её к себе и погладила по волосам, чужая память опять подкинула мне картинку. Так делал отец, когда мы ссорились и плакали.

— Мы будем вместе. Я тебе обещаю. И никакой Эштон нам не страшен. Только давай уже… Включай мозги, жизнь очень сильно изменилась после смерти отца. Если ты не хочешь оказаться четвёртой покойной женой Эштона, о чём обязательно напишут в «Эвервудском некрологе», то пора прекращать исполнять всё, что взбредёт в голову твоей мамочке.

Сестрёнка прекратила всхлипывать и уставилась на меня, открыв рот.

— Ты действительно очень изменилась, Аврора. Иногда ты пугаешь меня этими непонятными словами, но лорд Эштон пугает больше.

За окном была непроглядная ночь. В этой комнате я крепко обнимала её, забывая все обиды. Фелисити вздрагивала, Марс у ног сопел и дёргал лапами, словно куда-то бежал. Я лежала рядом с сестрой и знала: ради неё, ради всех нас я готова на всё.

Прошло три дня. Три томительных, вязких, тревожных дня. Дом, казалось, снова затих — но не в скорби, как после смерти отца, а в напряжённом ожидании. Леди Мэриэн большую часть времени проводила в своих покоях, ссылаясь на мучительную мигрень. Слуги передавали её распоряжения шёпотом, и даже Фелисити, обычно болтливая и нетерпеливая, старалась держаться от неё подальше.

Мне было всё равно. После случившегося в библиотеке моё сердце будто покрыла ледяная корка. Я не хотела никого видеть, никого слышать — кроме, разве что, леди Агаты. Её негодование в ту ночь стало для меня настоящей опорой. Она не дала затушить правду, не позволила мачехе перевернуть всё с ног на голову. Теперь же тётушка развила бурную деятельность: с раннего утра она обходила склады, вела разговоры с экономкой, требовала отчёты по муке, вину, мясу и соли, словно сама вела весь дом, а не просто помогала.

— Если мы собираемся устроить достойный поминальный обед, — строго сказала она, сверля меня острым взглядом, — мы должны точно знать, что у нас есть. Я не допущу, чтобы кто-то сказал, будто поместье Рэдклиффов не может устроить трапезу, достойную памяти покойного лорда.

Я кивнула. Мне было приятно, что кто-то по-прежнему держит честь дома высоко. И всё же сердце моё тревожило не это, а отсутствие письма от Генри. Он уехал с лордом Сеймуром в Эвервуд, чтобы пройти необходимые формальности и утвердить своё право на титул. Последнее письмо пришло два дня назад, в нём он сообщал, что всё идёт по плану. Но больше — ни слова.