Книга Эсперанса, страница 31 – Наталья Шемет

Стася змеевых слов не слыхала, потому как ни слышать, ни видеть его не могла. А вот Любомирины слова про место про заповедное запомнила.

Прогоняла Любомира змея любимого, а у самой сердце на кусочки разрывалось: так бы и кинулась к нему, показаться попросила, так бы и пошла за ним, куда глаза глядят.

— Не приходи больше. Не люб ты мне! — выкрикнула, а в горле перехватило, слова застряли — словно ножи острые, ни сказать больше ничего, ни звука не выдавить.

Еле прошептала:

— Не приходи.

Да только значило это: придешь еще раз — все брошу да с тобой уйду.

Ушел змей. Но на место заповедное все равно приходил, то, что с озером рядом. Каждый день приходил, все надеялся, что Любомира появится.

— Зме-е-ей, — как-то голос сладкий послышался. — Подойди, господин наш.

Хмурясь, подошел змей к берегу.

— Чего тебе, окаянная?

Вперед выплыла да к самому берегу подобралась русалка, видать, главная в стае. Чуть крупнее, и волосы зеленее, и кожа белее, да и покрасивее. Остальные поодаль держались, хвостами в воде нетерпеливо поводя, да глаза поднять боялись.

— Голодны мы, хозяин. Разреши мяском да душенькой попотчеваться!

— Велел не трогать. Хоть и не хозяин я вам. Не троньте, сказал, не то!..

— А они ж сами приходят, — облизнувшись острым черным язычком, ухмыльнулась русалка. — Те, кому белый свет не мил или совсем на земле делать уж нечего больше. Мы только зовем. Если слышат — приходят. Путников неудалых тоже забираем, что ж мы от свежего мясца да от душеньки откажемся?

— Твари злобные, — в сердцах плюнул змей, да прямо в воду с русалкой рядом.

Зашипела девка озерная, оскалилась:

— Все по человечччке сохххнешшшь!..

— Тебе ли дело? — рявкнул змей, а глаза огнем стальным сверкают, прожечь насквозь хотят. Так и кажется — задымится сейчас мокрая девица с рыбьим хвостом: огонь да вода в битве сошлись.

— Зачем тебе человеческая, возьми из нас любую — смотри, одна другой краше. Да и жить тебе с нами полегче будет. Мы ж для тебя все сделаем. Хочешь — утопим, убьем, на кусочки разорвем. Хочешь — заживо съедим…

Руки тонкие протянула, за сапог ухватилась. Брезгливо так глянул на нее змей, ногу из цепких ручонок высвобождая.

— Я сказал — не трогать никого!.. И так уже ослушались! Из этой деревни никого не дам больше!

— А уж как ублажить сможем… Ни одной человечьей девке такое не суметь…

— Ишь, разошлась, дрянь озерная! Вон, — в сердцах ногой оттолкнул.

— На себя посмотри, — огрызнулась русалка. — Думаешь, змеиное твое нутро за красотой человечьей не видать?

Совсем разозлился змей. Перекинулся, тварью крылатой обратился. Зло рычит, на русалку наступает. Глаза огнем стальным пылают.

— Не боюсь я тебя, — говорит нечисть озерная. А у самой страх в глазах плещется. Не выдержала взгляда змеиного, развернулась круто, лишь хвостом ударила сильно да водой змея обдала. Уплыла, товарок с собой позвала. На дно ушли, обиженные да голодные.

А Стася все думу думала, как к змею подобраться. Ничего другого не пришло в голову, как самой Любомирой прикинуться. Пошла к знахарке, в ноги повалилась.

— Сделай меня Любомирой хоть на один день! Хоть на час, сделай!

— Что дашь взамен? — без обиняков спросила та.

— А не знаю… Что обычно дают?

— Кто что. Каждый по разному.

— Все отдам! — горячо отвечала.

— Так уж все, — недобро усмехнулась травница-колдунья. — А впрочем… стребую с тебя должок, как срок придет.