Книга Эсперанса, страница 78 – Наталья Шемет

Раньше ныло перед тем, как он прилетал. Невидимая ниточка связывала нас. Сейчас сердце болит, но не чувствует.

Может, мой ангел вешает крылья на гвоздь в другой прихожей. Хотелось плакать.

Может, его нет больше. От этой мысли самой хотелось не быть.

Я возвращалась домой. Конечно, мимо лавки-мастерской. Теперь мой путь был таким.

Небо потемнело. Я подняла голову. Что происходит-то? Воздух стал ватным, тяжелым, больно в груди! Серое, страшное падало, лязгая сталью. Блеснула сотня ножей, ослепила, нечто жуткое понеслось на меня, скрежеща. Ноги вросли в землю. Свист рассекаемого воздуха. Запах горячего металла.

Острым чиркнуло по голове, как обожгло. Я упала. Из лавки выскочил хозяин.

— Ох, девочка!..

— Страши, мне страш, чт, эт, бло, — бубнила я, глотая буквы, прижимаясь к обнимающему меня по-отечески старику, вцепившись в него как утопающий — мертво и бездумно.

— Явились, голубчики. Они всегда появляются, когда крылатых становится меньше.

Я дрожала и почти не слушала.

— Тебя задело, детка. Пошли, обработаю рану.

Липкое потекло на шею. Тронула пальцами. Красное, мокрое. Меня повело.

— Прилично задело, — вздохнул старик. — Пойдем, Алада.

Опираясь на него, переставляла ноги. Надо же, имя запомнил. Никто меня после моего крылатого по имени не называл. Как же давно это было, мамочки.

В лавке он обработал мне рану. Порез был длинным и неглубоким. Выглядел страшно, но не более.

— Уф, обошлось-то легко. Я испугался за тебя.

— Но, что же это такое, — хныкала я. — Оно хотело меня убить? За что?

— Нет, доченька. Хотел бы — убил. Пока что просто покуражился.

Мои крылья лежали тут же. Я ощутила спокойствие рядом с ними. Подошла, провела руками, горько улыбнулась. Они стали чище, на местах проплешин прибавилось перьев. Стали как-то больше.

Ощутила жгучую зависть к тому, кому они достанутся.

А потом в нашем местечке страшное началось.

Стальнокрылые нападали внезапно. Пару раз покуражились, как и надо мной, а несколько человек погибло. Один раз утром случилось, два раза — ночью. Женщина, мужчина и еще одна женщина. Двое молодых, одна — старуха, вышла во двор ночью, и понесло ж ее, а?

Неизвестно, почему именно они. Никто не понимал, за что. Детей прятали, с наступлением темноты никто не выходил, да и днем с опаской. Что за твари — не знал никто. Пострадавших находили с колотыми сквозными ранами, выживших — с длинными порезами. Я их больше не видела. Только снились иногда. Во сне плакала и кричала.

Мы со стариком сблизились. Он попросил называть его «Мастер». Ну и ладно, мне ли расспрашивать, кто он. Я помогала чинить крылья, у него целая коллекция оказалась. За жизнь накопились. Кто эти люди, которые сняли крылья? Мастер был не сильно разговорчив. Сказал, что иногда отдают, как я, иногда те, кому они принадлежали, обратно забирают, иногда — другие, что-то приходится возить с собой из города в город, и ни покупатель, ни тот, кому даром отдал бы, не находится.

— Ты-то что получаешь за работу? Живешь на что?

Мастер заулыбался.

— Немного. Крылья вообще деньги не сильно жалуют. Да что уж.

Мои куры последнее время бодро неслись, я принесла старику яиц. Как раз вынимала из корзинки.

— Вот ты меня кормишь, — улыбнулся Мастер. — Много ли мне, старому, надо?

Я про себя звала его «Мастер крыльев».

— А что в этой комнате? А в этих сундуках? А там…