Книга Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок, страница 125 – Елена Кутукова

Каждое его слово было ложью. Мне нужно было убираться отсюда. Немедленно.

Мысли начали путаться. Я приложила руку к голове, которая внезапно раскололась от острой боли. Окружающее пространство поплыло, контуры столика и лица мужчины напротив смазались, словно акварель под дождем.

— Госпожа, с вами всё в порядке? Вы так побледнели.

— Да… Что-то мне нехорошо, — пролепетала я, с трудом ворочая языком.

— Может, выпьете кофе? Он у них и мертвого поднимет, — мужчина довольно улыбнулся, и в этой улыбке не было ни капли сочувствия.

Кофе. Мысль вспыхнула в затухающем сознании. Именно с него всё и началось. Ком подкатил к горлу, дышать стало тяжело.

— Так когда я смогу увидеть дочь? — спросил он, и с каждым словом его лицо расплывалось в торжествующей ухмылке. Он будто знал, что со мной происходит, и наслаждался этим.

Я хотела ответить, крикнуть, позвать на помощь, но не смогла. Тело стало ватным, силы покинули меня в один миг. Темнота, хлынувшая с краев зрения, поглотила всё без остатка.

Голова раскалывалась, будто внутри черепа кто-то методично бил в набатный колокол. Каждый удар отдавался тошнотворной пульсацией в висках. Во рту стоял омерзительный привкус застарелого металла и какой-то горькой травы. Я что, отравилась? Мысль промелькнула и тут же утонула в новой волне боли. А на чем, собственно, таком твердом и неудобном я лежу? Поверхность под спиной была шершавой, полной заноз, впивающихся в кожу даже через ткань платья.

Попытка открыть глаза обернулась пыткой. Свет, пробивавшийся откуда-то сверху, ударил по сетчатке, словно раскаленные кинжалы. Я невольно застонала, плотно сжимая веки. Вторая попытка, предпринятая через несколько мучительно долгих секунд, оказалась удачнее. Свет будто немного приглушили, или же мои глаза просто начали привыкать к этому аду.

Этого хватило, чтобы понять: я в какой-то каменной каморке. Стены из грубого, неотесанного камня, покрытые влажными пятнами плесени. Единственный источник света — крошечное, затянутое паутиной окошко высоко под потолком. В воздухе висел затхлый запах сырой земли и отчаяния. И тут же, как вспышка молнии, в памяти всплыли последние внятные воспоминания: уютное кафе, аромат свежесваренного кофе и лживая, маслянистая улыбка обманщика за моим столом.

Что ж, Женя, поздравляю. С первой попытки не вышло, так они пошли по самому прямолинейному пути. Тебя похитили. Интересно, кто именно отдал приказ? И, что важнее, зачем?

— Я очень не хотел, чтобы до этого дошло, но ты, Джорджиана, оказалась на редкость настырной, — прозвучал до боли знакомый голос, бархатный и ровный, как гладь темного омута. Он доносился из самого темного угла комнаты.

Из тени выступила высокая фигура. Рэм Гилберт.

— А ты — предсказуемым, — выдавила я. Голос прозвучал хрипло и слабо, горло саднило. — Я была уверена, что ты замышляешь нечто подобное.

— И зачем же, по-твоему, я тебя похитил? — спросил он, подходя ближе. На его губах играла ленивая, самодовольная ухмылка.

Я дернула плечом, но движение вышло скованным. Только сейчас я в полной мере осознала свое положение. Толстая веревка, грубая и жесткая, впивалась в запястья, а лодыжки были крепко привязаны к ножкам чего-то, напоминающего примитивный деревянный топчан. Беспомощна.

— Видишь ли, девочка, я не настолько предсказуем, раз ты даже не догадываешься, зачем понадобилась мне, — его голос сочился снисхождением.