Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 119 – Уоллис Кинни

– Обещаю, – говорю я Мэтью.

Он хватает меня за плечи и притягивает к себе. Я не сопротивляюсь, несмотря на боль.

– Во-первых, завтра тебе не следует проходить Сдерживание. На закате тебе понадобится каждая унция твоих сил. Во-вторых, что бы ни случилось со мной, этот коттедж защитит тебя. Спи спокойно, но не уходи с наступлением темноты. Темнота опасна. Не пытайся ходить тенями сегодня вечером. В-третьих… – Он замолкает и делает глубокий вдох, стиснув зубы, как будто произносить следующие слова ему почти больно. – Вся моя семья – потомки Короля, Что Внизу, поклявшиеся служить ему, – с трудом выговаривает он, захлебываясь словами. У меня кровь стынет в жилах. – Когда тебе не удалось провести Маргарет через завесу, он осознал степень предательства твоей матери и приказал моему отцу приехать в Ипсвич, чтобы обучать тебя. Отец отказался. Я пришел вместо него.

У меня перехватывает дыхание. Я знала это. Знала, что у него есть секреты, знала, что Мэтью замешан во всем этом. Каждый разговор, который он обходил стороной, каждый звоночек, который я игнорировала, – все вело к этому моменту. Но услышать правду вслух оказывается намного хуже, чем я ожидала. Огонь позади нас дрожит и съеживается. Темные тени заполняют мой коттедж, и откуда-то издалека доносится лай адских псов. Я смотрю в сторону шума и дрожу от страха.

– Посмотри на меня, Кейт. Посмотри на меня, – зовет низкий голос Мэтью. – И четвертое, – говорит он, когда тени сползают по стенам и тянутся к нам. Мэтью наклоняется и прижимается губами к моим, крепко держа за плечи. Мое сердце разбивается вдребезги. Поцелуй длится меньше секунды. – Я люблю тебя, – шепчет Мэтью мне в губы. Поднимается ветер, и комнату заполняют тени. Мои глаза пытаются привыкнуть к темноте, но она черна как смоль.

– Кейт? – плачет где-то Миранда, но ее голос заглушается воем.

Прежде чем я успеваю отозваться, тени рассеиваются. Снова появляется свет от камина, в комнату возвращается тепло. Тишина. Миранда так и лежит на полу. А Мэтью пропал.

Там, где я застряла, холодно и темно. Когда пытаюсь пошевелиться, слышу звуки, напоминающие стоны и треск разрываемого дерева. Грубые поверхности царапают мою кожу, а колючие шипы впиваются в голову и ладони. Мои веки с трудом открываются. Надо мной только черная ночь и яркие звезды. Высокие деревья Ипсвичского леса вырисовываются на фоне неба – среди них те, что растут и дарят мне свои плоды в течение года, и те, что рассыпаются под моим прикосновением, хрупкие и мертвые. Они перемешаны, растут прямо друг на друге, перемещаются взад и вперед, не определившись в собственной судьбе.

Я снова пытаюсь пошевелить руками, но у меня не получается: я лежу в колыбели ветвей одного из деревьев. Стоит лишь пошевелиться – и симфония скрипов начинается снова. Кожа на руках болезненно натягивается. Я шиплю и опускаюсь обратно на землю.

Мое тело спеленуто переплетенными лозами и ветвями. Я не могу сказать, где заканчивается дерево и начинаются кости и кожа. Зеленые усики растений плотно обвиваются вокруг меня, впиваясь в плоть.

Среди деревьев происходит какое-то движение, я напрягаю зрение и поднимаю голову от ветки, которая пытается вжать меня еще глубже. Одинокая темная фигура сидит на холмике на поляне за моим деревом. Это существо играет с чем-то оранжевым и светящимся. Хрустальной тыквой моей матери.