Книга (не)помощница для орка, страница 16 – Анетта Политова

— Что?

— Название. Оно... звучное. Как и его обладательница.

Он снова взялся за лук, словно не сказал ничего особенного. А у меня в груди распахнулось что-то теплое и светлое. Он запомнил. Ему понравилось. И ему плевать… Что миссия выполнена, можно перекинуть меня через плечо и… отдать либо оркам, либо мэру и выручить кучу золота. Хотелось бы узнать о его планах… раз уж все так сложилось.

В тот вечер у костра мы не говорили больше ни о следах, ни об опасностях. Мы говорили о звездах (Сорган знал названия всех созвездий), о вкусе степных трав и о том, почему песок такой колючий. Это был самый обычный и самый необычный разговор в моей жизни. И когда мы легли спать, я поймала себя на мысли, что расстояние между нашими стегаными одеялами показалось мне вдруг огромной, непреодолимой пропастью.

Ночь была холоднее предыдущих. Я ворочалась в своем «коконе», стараясь закутаться поглубже, но струйка холода упорно пробиралась к позвоночнику. Ветер свистел в ветках сосен, окружавших нашу стоянку, и от этого звука становилось еще тоскливее. Наверное… придется тесниться в палатке. Ночи стали гораздо холоднее.

— Замерзла? — из темноты донесся тихий, хрипловатый голос Сорга.

Я вздрогнула, думая, что он спит.

— Немного, — призналась я, стараясь, чтобы зубы не стучали. — Ничего, привыкну.

Послышался шорох, и через мгновение его теплый плащ накрыл меня поверх моего одеяла. От него пахло дымом и им — этим неповторимым, тревожащим душу запахом.

— Я же не могу тебя оставить... — он запнулся, и я почувствовала, как он ищет слово.

— Оставить замерзать? — подсказала я.

— Оставить беззащитной перед стихией, — поправил он. Его голос прозвучал так близко, что, казалось, он лежит рядом.

Мы лежали молча, прислушиваясь к ночи. Его дыхание было ровным и глубоким, и я невольно начала подстраивать под него свое.

— Сорг? — прошептала я, нарушая заговорщическую тишину.

— Мм?

— А ты никогда не хотел осесть? Перестать скитаться?

Он помолчал.

— Раньше — нет. Кочевая кровь. А сейчас... — он оборвал. — Сейчас появилась причина, по которой оседлая жизнь уже не кажется такой ужасной.

Мое сердце забилось чаще. Он говорил о награде? Неужели обо мне? Или я снова додумываю?

— Какая причина? — рискнула я спросить, затаив дыхание.

Он повернулся на бок, и в лунном свете я увидела?? его лица.

— Причина, которая пахнет мятой и тревогой, — его голос был низким, обволакивающим. — Которая вечно спорит, вечно путает следы и... заставляет меня говорить глупости.

Я не дышала. Расстояние между нашими лицами можно было измерить вздохом.

— Это... звучит как проблема, — выдохнула я.

— Самая лучшая проблема в моей жизни, — просто сказал он.

И тогда я не выдержала. Я потянулась к нему, мои пальцы коснулись его щеки. Кожа была прохладной и шероховатой, но под ней чувствовалась живая, мощная энергия. Он замер, а затем его рука накрыла мою, прижимая ее к своей щеке.

— Линна... — он прошептал мое вымышленное имя, и в его устах оно прозвучало как самая нежная ласка. — Мы не должны.

— Почему? — мой голос дрожал.

— Потому что завтра все изменится.

— А сегодня? — я приподнялась на локте, наши лица оказались в сантиметрах друг от друга. — Сегодня мы здесь. Только мы.

Он не ответил. Он закрыл расстояние между нами.

Его поцелуй был не таким, как я представляла. Не грубым и не властным. Он был вопрошающим, почти нерешительным. Словно он боялся меня спугнуть. В нем была вся горечь полыни и все тепло дымного костра. Это был поцелуй, который стирал границы между орком и человечкой, между следопытом и беглянкой. В нем оставались только он и я.