Книга Верхняя земля для дроу, страница 26 – Людмила Вовченко

Мы с Илленой открыли третий конверт. Внутри — узкий полосатый лист и тонкая полоса змеиной кожи с крошечным знаком «Сетей».

Мы ближе, чем вам кажется.

— Отлично, — сказала я и улыбнулась краешком губ. — Пусть подходят. Дом любит гостей, особенно тех, кто приходит без приглашения.

Мы с Рианом закрепили зеркальные пластины под балками, Каэль — на внутренних стойках ограды, Иллена — на дверцах кладовой. Дом мягко перешептался в стенах: зеркала «спели» в унисон и затихли. Феникс кружил высоко, вивернолань выстриг травой аккуратные дуги под будущие дорожки, сфинкс официально сообщил: «Периметр готов к первой задаче. Головоломки разложены».

— Ты блестяще справишься, — пообещала я ему. И он, кажется, покраснел под шерстью.

«Кухня, клятвы и первая ночь без страха»

Иногда перемены начинаются на кухне. Я закатала рукава, включила «умную» печь — кристалл отозвался золотым бликом — и поставила вариться суп из свет-слоя с зелёным корнем. Запах был тягучий, домашний, такой, от которого начинают смеяться без причины. Ардан размешивал, пробовал, добавлял щепоть сушёной травы. Риан резал хлеб ровно так, как любят педанты и хирурги. Каэль подал миски и… шаркнул носком сапога, словно собираясь сказать что-то важное и смущающее.

— Говори, — подтолкнула я. — Мы же «спорим и уважаем».

— Можно попросить… — он вдохнул, — убрать с нас ваши формальные знаки собственности наверху? Здесь ошейники не работают. Они просто… напоминают.

Тишина упала мягко. Мы с Илленой переглянулись. И я почувствовала, как внутри всё сводится в одну точку. Ответ был простым — и единственно верным.

— Снимем, — сказала я. — Но не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Ради вас. И ради нас.

Иллена кивнула.

— У меня есть ключи. Надёжные. Вечером.

Мы ужинали, и это был лучший ужин за много дней: не потому, что сытно, а потому, что свободно. В веранду просачивался ветер, феликус мурчал, перелистывая хвостом страницы книги, сфинкс важно носил караул вдоль перил, делая вид, что ничем не занят, хотя ухо у него было развернуто в нашу сторону.

Когда небо потемнело, мы вынесли на стол инструменты: тонкие иглы, ключи, гасители рун — Мирэлла учила Иллену ещё в те годы, когда слово «иначе» было опаснее костра. Дом зажёг мягкий свет, феникс сел на балку и прикрыл нас крылом — как окно от чужого взгляда. Два солнца опустились, и голубой отсвет лёг на наши руки.

— Готов? — спросила я у Риана.

— Готов, — тихо ответил он, и в голосе его была та уверенность, на которую кладут фундамент.

Ключ повернулся в замке ошейника ровно один раз — щёлкнуло, и металл сошёл, как шелуха. На коже осталась тонкая белая линия, и она, казалось, бледнела на глазах. Ардан вздохнул коротко, сдержанно; Каэль закрыл глаза на миг, как будто вдохнул глубже, чем когда-либо.

— Это не снимает клятв, — сказал Риан, глядя прямо. — Моих. Я обещал защищать тебя не потому, что должен, а потому, что хочу.

— И спорить, — напомнила я, и он улыбнулся, впервые — открыто и без тени.

Снятие ошейников не было ритуалом — без клятв и песнопений, без громких слов. Но дом Даг тихо загудел, огни в кристаллах качнулись, и я почти услышала: так верно. Сфинкс торжественно кивнул, феликус сказал «фух» и уткнулся мне в плечо.

Мы вышли на веранду. Ночь была густая, звёзды — как горячие иголки. Я стояла между ними тремя — и не выбирала «сейчас»: это было бы неправильно. Но позволила себе почувствовать — их тепло, их дыхание рядом, свою улыбку, которую никто не отнял и не купил. Мы касались друг друга просто — ладонь к ладони, плечо к плечу. Иногда так и начинается любовь — не с грома и молний, а с честного «я здесь».