Книга Гарем для сестры султана, страница 32 – Людмила Вовченко

Волосы убраны, но прядь, тонкая, как нить, спадала на грудь — знак, что она готова к торгу.

За ней шли Лейла и Фархад.

Но никто не осмелился заговорить.

Она села напротив Саида, её взгляд был ясным и безмятежным.

— Ты просил мой ответ, Саид ибн Халид, — её голос был как шёлк, обвивающий сердце. — И я его принесла.

Он слегка склонил голову, ожидая.

Она медленно протянула перстень, позволив солнечному свету играть на нём.

— Я согласна на брак, — её слова эхом разошлись по залу. — Но на трёх условиях.

Саид лишь усмехнулся, но его глаза вспыхнули, как у зверя, почуявшего кровь.

— Говори.

— Первое, — она провела пальцем по ободу перстня. — Никаких других жён. Ни наложниц, ни фавориток. Я — единственная.

Саид усмехнулся, но кивнул.

— Ты слишком ядовита, чтобы рядом ужились другие.

— Второе, — она подалась чуть вперёд, её голос стал бархатным, но в нём прозвучала сталь. — Все мои земли, титулы, армия и стража остаются за мной. Даже в браке я — их полновластная владычица.

На мгновение Саид замер, но тут же медленно улыбнулся.

— Ты хочешь быть не женой, а союзницей.

— Я хочу быть той, кто держит в руках пламя, а не согревает руки у чужого огня, — её глаза метнули искру.

Он кивнул, но в голосе уже прятался азарт:

— И третье?

Она улыбнулась, обнажая алые губы.

— Я сама назначу ночь, когда ты получишь меня как женщину. Не ты выбираешь, когда я стану твоей.

До тех пор — ты лишь мой союзник. Не более.

И она бросила перстень прямо на стол между ними.

Зал замер.

Саид молча смотрел на неё, будто впервые по-настоящему увидел.

Затем он медленно взял перстень, прокрутил его между пальцами.

И вдруг рассмеялся — низко, хрипло, с восхищением.

— Я ожидал торга, но не знал, что захочу быть купленным так сильно, — его голос дрожал от смеха и желания. — Ты — яд, Джасултан. И я пью тебя до дна.

Он медленно надел перстень ей на палец.

— Я принимаю все три условия. Перед лицом неба, солнца и всех богов.

Их пальцы сомкнулись на мгновение, коротко, но в этом касании было больше жара, чем в любой постели.

* * *

Когда они вышли к народу, Джасултан сияла, как сама заря.

Саид держал её за руку, но шёл полшага позади — подчёркнуто, открыто.

Толпа рыдала от восторга, янычары склонили головы, визири преклонились.

Но все знали: сегодня родился не новый союз.

Сегодня появилась женщина, перед которой склонится весь Восток.

* * *

Позже, когда вечер укутал дворец, Саид вновь появился в её покоях.

Но она встретила его не в постели, а у карты мира, засыпанной драгоценными фигурками.

— Ты всё ещё играешь? — с усмешкой спросил он.

— Я уже выиграла, Саид, — её голос был сладок, но в нём звучала угроза. — Осталось лишь расставить фигуры.

Он подошёл ближе, едва касаясь её плеча.

— Ты не боишься, что однажды сама станешь фигурой?

Она повернулась к нему, её глаза сверкнули, как кинжалы.

— Я не фигура, Саид. Я — та, кто играет.

И она легко провела пальцем по его губам.

— Помни это, когда будешь мечтать о той ночи, которую тебе ещё придётся ждать.

Он поймал её ладонь, поцеловал её, как клятву, но отпустил, зная, что её огонь ещё не для него.

Глава 21

Восточный вечер пах специями, мёдом и лёгкой опасностью.

В каждом шорохе скрывались заговоры, в каждом взгляде — нечто большее, чем слова.

Но той ночью во дворце происходило нечто, о чём не трубили глашатаи и не шептались в базарных лавках.