Книга Метка Вечных, страница 44 – Валентина Зайцева

— Кто? — спросила женщина.

— Парень, который пришёл сюда со мной.

— Уверен, с ним всё хорошо, и он с остальными, — пробормотал Торнеус, явно сосредоточенный на своей задаче. — Мы не причиняем вреда тем, кого забираем, вопреки вашему нынешнему убеждению.

— О, — было всё, что я смогла из себя выдавить. — Он мой друг. Я просто беспокоюсь о нём.

— Это похвально, но уверяю вас, с ним всё в порядке, — вступила женщина вместо Торнеуса.

У меня был миллион вопросов.

— Куда делся тот здоровяк? — Я повернула голову, оглядывая комнату, не пропустила ли я кого-то ещё, маячащего в углу. Ну знаете, человека в доспехах размером с небольшой танк.

Странная женщина подошла и встала рядом с моей другой стороной, так что мне не пришлось поворачивать голову, чтобы видеть её.

— Я — Валерия. Джентльмен с плохими манерами — мой муж Торнеус. Владыка Каел доставил вас на наше попечение, когда понял, что вы ранены.

— У меня не плохие манеры, — Торнеус слегка приподнял голову от моей руки. — Я просто сосредоточен на задаче. Позволь тебе напомнить, прошло много времени с тех пор, как мне приходилось играть в сиделку.

— О, отлично, вы давно не практиковались? Это фантастика, — я огрызнулась. — Что, чёрт возьми, происходит?

Паника снова поднялась в моей груди, когда всё разом обрушилось на меня, каждая крупица страха и замешательства зажужжала, словно рой разъярённых пчёл. Каждая мысль будоражила следующую, пока они не закружились в самоподдерживающемся цикле.

— Успокойтесь, — мягко сказала мне Валерия и положила руку на моё плечо. — Мы не желаем вам зла. Вы в безопасности здесь. Владыка Каел беспокоился, что у вас может остаться шрам или начаться заражение. Он пожелал, чтобы мы обработали вашу рану, чтобы этого не случилось.

Глубокий вдох. Что бы ни происходило, паника не поможет. Я попыталась повторить мантру времён работы медсестрой. Паниковать потом. Разберись с этим сейчас. Паниковать потом.

Я откинула голову назад, на наклонную поверхность стола, выдохнула и снова перебрала в уме осознание всего происходящего, пытаясь закрепить его, протолкнуть сквозь собственный плотный, охваченный паникой разум. Валерия была права; ни один из них не причинял мне вреда. Напротив, Торнеус обезболил мою руку. Единственный ущерб, нанесённый мне, был тот, что я нанесла себе сама, и они пытались его исправить.

Чёрт, насколько я могла понять, единственная причина, по которой меня привязали к столу, — это не дать мне запаниковать и начать бороться.

— Простите. Я просто не знаю, что происходит. За один день я проснулась с татуировкой, которую не делала, на меня нападали, преследовали и похищали. А проснуться здесь, вот так, — это не нормально.

— Я знаю, — утешительно сказала Валерия и провела рукой по моему плечу, поглаживая меня, как могли бы гладить члена семьи. В её прикосновении была странная, искренняя симпатия. — Сразу многое предстоит осмыслить. Вам не за что извиняться.

Торнеус теперь доставал какую-то мазь из банки и наносил её на открытую рану тампоном. Круглый разрез, который я сделала на запястье, теперь выглядел как сильный ожог третьей степени. Я не могла не смотреть, заворожённая, препараты в моей системе по-прежнему делали всё слегка рассогласованным и ватным.

Наконец, я снова посмотрела на Валерию.