Книга Обелиск, страница 57 – Полин Герц

– Доброе утро, Элизабет, – голубые глаза не обжигали, а грели, тонкие губы играли едва уловимой улыбкой. Лучшей из тех, что можно было себе вообразить даже в самых смелых фантазиях. – Надеюсь, в благодарность за кофе вы расскажете мне, как вам удается жить с пустым холодильником.

Она приложилась к асфальту куда сильнее, чем думала, потому что это не могло быть реальностью. Морок, иллюзия, что сделал ушибленный мозг. Но нет, половицы скрипели как обычно, а кофе пах вполне натурально. И он стоял перед ней – живой. Дышащий. Настоящий.

– Так дело не пойдет, – вместо благодарности бросила она и вскочила с кровати. – Поднос в гостиную. – И едва не срываясь на бег, капитулировала в ванную, потому что смотреть на Морса было нестерпимо больно. Так, должно быть, чувствуют себя победители лотереи, космонавты на орбите или выжившие в катастрофе. Слишком хорошо. Настолько, что сердце готово взорваться.

Холодная вода и самая ядреная мятная паста, что существует во всех мирах. И тереть лицо полотенцем до боли. Потому что еще чуть-чуть, и сердце вспыхнет. Выбравшись из убежища, Элизабет обнаружила, что Роберт покорно покинул спальню, и выдохнула, в тайне надеясь, что он уже поднялся в свою 4В и больше не соизволит спуститься. Потому что иначе сердце точно лопнет.

Но нет. Так же, как и вчера, Морс сидел на краю дивана, изучая стену, исколотую кнопками, что крепко держали карту, облепленную стикерами и распечатками.

– Нравится? – хмыкнула Элизабет. Чашка в руках была все еще горячей, а кофе в ней – действительно хорошим. Сил хватало только на короткие фразы. – Это действительно интересная история.

– Неужели? – Не оборачиваясь на голос, задумчиво пробормотал он. Голубые глаза бродили по карте, но то был не бездумный взгляд, Роберт действительно внимательно всматривался в отметки и медицинские бланки.

– Представь себе шестерых человек, родившихся в один день, умерших в один день. И все, что их связывает, это дата рождения, дата смерти и причина гибели: ничем не спровоцированное фиаско сердечной мышцы, – прямо как у нее, если она не поцелует его в ближайшую минуту. – Такие вот дела, мистер Морс.

– У тебя есть нитка? – неожиданно повернулся он. И посмотрел иначе. Глаза вновь покрылись коркой льда, а голос вернул прежние ровно-стальные нотки. – Яркая.

– Чего нет, того нет… – опешив, покачала Стоун головой. – Хотя, погоди.

Подлетев к шкафу, нашарила среди однотонных тряпок забытый пакет, в котором был похоронен последний подарок Уиллиса – небольшая коробка, щедро украшенная пышным красным бантом. Пальцы торопливо развязывали узел, пока губы неслышно осыпали проклятиями ту дуру, что так упорно наматывала метры на миниатюрную шкатулку.

– Держи, – наконец Элизабет протянула яркую ленту. – Веселись.

Морс молча подошел к стене и ловко затянул узел на одной из кнопок. Лента протягивалась между шестью отметками на городской карте, пока он, наконец, не сделал шаг назад, оценивающе глядя на результат.

– Что, распутал мое дело? – иронично подняла бровь Стоун и встала рядом. Но в этот миг все едкие комментарии, что вертелись на языке, растаяли. Потому что со стены на нее смотрело одно из самых жутких открытий последних лет.

За эти дни она наизусть выучила их имена. Сара Грант, Дэрил Маршал, Эрик Питерс, Мария Фернандес, Коул Хилл и Джордж Маккинни умерли, чтобы сложиться в почти идеальный круг.