Книга Обелиск, страница 58 – Полин Герц

– Какого хрена? – прохрипела Элизабет, не в силах оторваться от увиденного. Но Роберт Морс уже застегивал свое черное пальто.

– Боюсь, мне пора, Элизабет.

Не проронив больше ни слова, он стремительно покинул в миг опустевшую 2В. Шокированную. Напуганную. Опустошенную.

Стоун опустилась на диван. Кофе еще хранил тепло, но ей было холоднее, чем той ночью, когда она оказалась в одной кофте на ледяном ветру, что голодным зверем бродил по темной Грин-стрит. Еще миг, и сердце взорвется. Но вместо грохота и алых брызг в 2В раздаются лишь еле слышные всхлипы. Нелогичные и глупые, но от этого не менее горькие.

* * *

Древний храм встречал знакомой пустотой и пробирающим до костей холодом. Привычным движением побарабанив пальцами по иссохшему дереву, он глубоко вдохнул. По дороге сюда не раз прокручивал предстоящий разговор в голове, но неизменно оставался недоволен. Слишком слабо. Слишком опрометчиво. Но путь уже пройден – отступать поздно, а значит, придется работать с тем, что есть.

– Слушаю тебя, сын мой, – шелестом донеслось из-за решетки. – Какие-то проблемы?

– Боюсь, что да, – начал спокойно, но голос подводил, ускоряя темп слов. – Происходит нечто странное.

– В этом мире все странно, – равнодушно бросили в ответ. – Неужели ты так и не привык?

– Дело не в этом, – ответил слишком поспешно, и тут же сделал глубокий вдох. – В городе произошли шесть необычных смертей.

– Смерть никогда не бывает обычной. Кому как не тебе это знать.

– Шесть человек, родившихся в один день, погибли одновременно. Мне показалось это крайне необычным, – за решеткой зашевелились, будто лишь сейчас начали слушать. Почувствовав интерес, он продолжил. – Я почти уверен, что этих душ не было в списках. Если вы мне позволите, я хочу проверить свою догадку.

– Нет, – резко одернули его из-за перегородки. – Твоя задача иная, куда важнее. Не отвлекайся по пустякам.

– Это еще не все, – продолжил он. Выбора, как и времени, не оставалось. – Места, где люди расстались с жизнью, образуют круг. Я боюсь, что история повторяется.

За решеткой молчали долго. Настолько, что из тесной исповедальни успел уйти весь воздух, и дышать стало почти невыносимо.

– Что ж… Это может быть связано, – наконец, проскрипели за стенкой. – Мы проверим твою информацию. Сами.

– Но я бы хотел… – начал он, но его снова прервали.

– Выполняй свою работу. Остальное предоставь нам. На этом закончим.

Тихий скрип подтвердил, что невидимый собеседник исчез окончательно. Посидев еще немного на жесткой узкой скамье, он вышел наружу. Но воздуха не было и там. Как не было и на улице. Он слишком давно выполняет свою работу, чтобы правильно трактовать короткие сухие фразы в будках.

Тем, кто сидит в них, никогда не бывает интересно, а значит, дело действительно запахло керосином.

Пылинки лениво вальсировали в лучах февральского солнца, опускаясь то выше, то ниже. Подхватываемые неуловимым ветром, путешествовали от стены к стене, парили вдоль стеллажей и кресел, проплывали над копной русых волос и спускались на дрожащие плечи. Нет, еще ни одна сказка в ее жизни не заканчивалась хорошо, так с чего было верить в эту? На что она надеялась, наблюдая, как он сдержанно улыбался, размешивая сахар, спокойной протягивал чашку дымящегося кофе и ловко крутил красную ленту по необъятной карте города, который по нелепой случайности свел их в этом несуразном доме на вечно темной улице?