Книга Обелиск, страница 64 – Полин Герц

Каждую секунду в мире умирает три человека, и это нормально. И не потому что тянет к мрачному, а потому что смерть – неотъемлемая часть жизни. Есть в ней что-то естественное, правильное, реальное. Есть в ней нечто стабильное – смерть никогда про тебя не забудет, всегда разделит последнюю трапезу и проводит до порога. Невидимый покровитель, она будит по утрам, подталкивает к славным битвам и вознаграждает за победу. Наверное, оттого они так и сдружились. Наверное, поэтому на втором городском она чувствовала себя лучше, чем на какой-нибудь идиотской вечеринке по случаю какого-нибудь идиотского праздника. Здесь, в безмолвных камнях и редких деревьях, было куда больше смысла.

– Вы тоже ее знали? – мягкий голос с едва уловимой хрипотцой над ухом разрушил идеальную тишину, вырвав из ровного потока мыслей.

Повернувшись, увидела, как слева из темноты блеснули почти черные глаза. Высокая фигура шагнула в ровное пятно света от фонаря над головой, отбросив изломанную тень. Незнакомец в сером пальто бесшумно встал рядом, печально вглядываясь в надпись на камне. Казалось, что он уже и забыл о своем вопросе, но в воздухе невидимыми струнами звенело ожидание.

– А может ли человек познать другого? – тихо ответила она. – Мы не знаем самих себя, так как же узнать кого-то еще?

– Ваша правда, – слабо улыбнулся некто-в-сером. – Но порой так хочется познать чью-то душу. Возможно, только познавая других, мы и способны увидеть себя.

– Возможно, – неслышно отозвалась Элизабет, не сводя глаз с куска гранита. Разговор был идеальным, идеально подходим к месту, времени и настроению.

– Я Эдвард, – мужчина неожиданно повернулся и открыто улыбнулся. На кладбищах так не улыбаются. Печально, с сожалением, ободряюще – да. Но так – светло, ярко, без двойного дна – никогда.

– Доброго вечера, Эдвард, – кивнула она и повернулась спиной, готовая бежать в сторону выхода.

– Уже уходите? – серое пальто не двинулось с места. – Странная незнакомка, грустившая у чужой могилы.

– Да, ухожу. Всего доброго, – бросила она через плечо, но шаг так и не сделала. – А с чего вы взяли, что эта могила для меня чужая?

– Вы сами так сказали, – просто ответил он, приподняв бровь.

– Не помню такого, – нахмурилась Элизабет, освобождая карманы и складывая руки на груди. – И я не странная. – Словесные баталии на кладбищах были для нее не впервой, и она уже готовилась нападать и защищаться.

– Люди редко отвечают вопросом на вопрос, если только не пытаются что-то утаить, – он вновь улыбнулся. – Еще реже они грустят у чужих могил. И почти никогда не скрывают свое имя.

– Туше, – ухмыльнувшись, немного расслабилась Стоун. – Я не знакома с Сарой лично, но знаю ее историю. И мне безумно жаль, что она погибла. А не называть свое имя первому, кого встречаешь на кладбище, вполне нормально.

– Пожалуй, – с легким смешком согласился первый-встречный-с-кладбища. – Значит, если бы я представился, к примеру, в баре или на улице, то узнал бы ваше имя?

– Не факт, – прищурилась она. – Но всегда можно это проверить. – Ноги, наконец, вспомнили, как нужно двигаться, и она направилась к выходу. Незнакомец, проявив чудеса смекалки, зашагал следом.

Вернувшись на землю живых, встал напротив и, вновь улыбнувшись, повторил свое имя, протягивая руку. Подумав с минуту, она пожала прохладную ладонь и представилась в ответ.